Фоули вспомнил, как «независимый эксперт», сидевший по-турецки на прорезиненном полу палатки, нервно скомкал в кулаке блокнотный листок, на котором перед тем записал текст радиограммы, и высказался кратко, но исчерпывающе: «Свиньи!» Впрочем, осталось невыясненным, кого конкретно он имел в виду: то ли эстонцев, то ли Ритуальную службу Госдепартамента, то ли русских с их чёртовым крейсером. Потом, когда встал вопрос о составе делегации для ведения переговорного процесса, Риан с ходу отказался от участия, мотивировав это тем, что его статус не позволяет принимать решения по вопросам, связанным с судьбой экспедиции. Это была явная отговорка, но Санчес не стал настаивать, заручившись к тому времени поддержкой Фоули.
Из представителей Ритуальной службы в переговорах согласился участвовать Джонсон-блондин. «Давно хотел познакомиться с Антеем, — обронил он непонятную фразу. — Нельзя упускать такую возможность». Теперь Джонсон-блондин шёл позади, отстав от Санчеса и Фоули на несколько шагов и аккуратно выдерживая дистанцию.
Из «хеликса» выбрались четверо, но только на одном из них была форменная шинель с погонами и фуражка с кокардой в виде двуглавого орла. Остальные были одеты кто как и выглядели достаточно колоритно. Высокий широкоплечий русский — судя по выправке, бывший военный — в чёрной куртке на меху и вязаной шапочке. Молодой субтильный русский, на носу которого красовались очки в дешёвой оправе, но с дымчатыми линзами, одетый в полушубок, который был ему велик, унты и головной убор, называемый, кажется, «шанка». И наконец, пожилой русский с выцветшими глазами, в длиннополом одеянии, чем-то напоминающем сутану, но с непокрытой и совершенно лысой головой.
Американцы и русские шли друг навстречу другу. Над их головам, на высоте шести тысяч футов, промчался «флэнкер». Его тень скользнула по снегу, оказавшись как раз между двумя этими группами, а потом, с секундным запаздыванием, накатил звук — вой турбин на низкой тональности.
«Победители, — подумал Санчес. — Они — победители».
Мысль эта не укладывалась в голове, но не принять её означало пойти против истины, а Майкл всегда презирал тех, кто идёт против истины.
Не доходя трёх шагов друг до друга, парламентёры остановились. Санчес вспомнил, как во время перехода офицеры авиакрыла смотрели старые вестерны по каналу спутникового телевидения, а во всех этих фильмах раньше или позже хорошие парни вот точно так же выстраивались напротив плохих. Но там это была решающая схватка, последняя глава, кульминация, а здесь… полный эпилог. К тому же, ещё предстоит разобраться, кто здесь плохой, а кто хороший.
— Подполковник ВВС Российской Федерации Константин Громов, — представился русский офицер, взяв под козырёк своей чудовищной фуражки. — Командир авиагруппы тяжёлого авианесущего крейсера «Варяг».
По-английски подполковник говорил с акцентом, но без ошибок, что приятно удивило Санчеса, который за всю свою жизнь выучил только три русских слова: «перестройка», «борщ» и «шанка».
— Кэптен ВМФ США Майкл Санчес, — представился Майкл, отдавая честь. — С сегодняшнего дня — командир авианосной ударной группировки Атлантического флота.
Громов с интересом разглядывал кэптена. Он привык к тому, что в авиацию набирают худощавых людей среднего роста, а тут перед ним, как утёс, возвышался огромный и широкий негр, лицо которого было чернее его собственной пилотской куртки. Таких «бизонов» Константину до сих пор доводилось видеть только на экране телевизора, когда там шёл матч на звание чемпиона мира по боксу в тяжёлом весе или очередной голливудский боевик.
«Чёрный истребитель, — мелькнула у Громова непрошеная мысль. — Настоящий чёрный истребитель».
— Мы готовы выслушать вас, кэптен, — сказал он, отогнав неудачную ассоциацию. — Говорите свободно, мы все понимаем английский.
— Мы хотели бы сообщить вам, — начал кэптен, глядя в сторону, — что мы не намерены больше вести против вашего авианосца какие-либо военные действия. Это я отдал такой приказ и намереваюсь следить за строжайшим его исполнением вплоть до прибытия спасателей. Я также прошу, чтобы вы не предпринимали никаких военных действий против нас. В настоящий момент конфликт себя полностью исчерпал.
Пока Санчес говорил всё это, Фоули искоса разглядывал русского, отличающегося от других выправкой бывшего военного. Он, разумеется, узнал его — злого гения, использующего псевдоним Таксист — и теперь мучительно прикидывал, опознал ли тот его в свою очередь или нет. Скорее всего, капитан ФСБ Владимир Фокин, отличавшийся фотографической памятью, действительно признал своего агента, но, как и положено профессиональному разведчику, никак своего знакомства не определил.
— Как мы можем быть уверены, что конфликт исчерпан?
— Мы получили шифрограмму из Госдепартамента. Нас опередили. В начале года мимо этих мест проходил эстонский теплоход «Таллинн». С него высадилась небольшая группа, целью которой было отыскать тайник и забрать то, что там находилось. Теперь этот предмет находится в Эстонии.
— Почему вы недоговариваете? — резко спросил Громов. — Что это за ужимки? «То, что там находилось»… «Предмет»…
— А я не знаю, что находилось в тайнике, — признался Санчес.
По всему, русский подполковник был шокирован открывшимся обстоятельством.
— Вы… — он замялся, подыскивая слова, — вы не знали, за что сражаетесь?
— Я сражался за свою страну, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121