Ага, ясно! Интересуется, из какого такого дивного зверя одежка сия пошита. Вот оно что…
Сигизмунд понял, как ответить. Сперва ужас на лице изобразил. А потом походил на задних лапах, будто медведь, в грудь себя несколько раз стукнул гулко. Словом, гуманоид. Свиреп, ужасен. Вот такого заради твоей шубки, девка, завалили. Поняла?
Да, прекрасно, Сигизмунд Борисович, вечерок проводите. А ведь четвертый десяток разменяли. К утру, глядишь, рогатку ладить начнете. Вы ведь совершеннолетний, вам бинтовую резину без худого слова в аптеке продадут. Вот и воспользуетесь.
Подумалось о том, что сейчас, в эту самую минуту, Наталья, небось, трудится
— разные гадости ему на автоответчик наговаривает. «Знаю я, какое у тебя совещание! Водку жрешь, небось, с дружками, вот какое у тебя совещание!»
А вот и не водку, Наталья Константиновна. А вот и не с дружками, разлюбезная. Только хрен догадаетесь, чем ваш бывший благоверный ноне занят.
С помощью сложной пантомимы девка допытывалась у Сигизмунда: нешто он сам, своими руками, такого ужасного ромбического леопардоида завалил? И где подобное водится?
Сигизмунд неопределенно махнул в сторону окон. Там, девка, там. Всђ — там. Там и не такие волчары водятся.
— Одно слово, девка, — Охта, — заключил он.
Блаженная покивала с пониманием. И несколько раз погладила его по плечу.
Сигизмунду на миг стало стыдно. Вспомнилась провонявшая химией, пыльное складское помещение, где они с Сашком на пару ящики ворочали…
Дабы девка окончательно подружилась с обновой, Сигизмунд шубу собственноручно на девку напялил. Отступил на шаг, полюбовался. Шуба на девке смотрелась неожиданно хорошо. Для ромбического леопардоида, разумеется.
— Все, — сказал Сигизмунд, — снимай.
И рукой махнул.
Он снова залез на верхнюю полку и выволок остальные свертки.
Полоумная сидела на тахте и моргала. А Сигизмунд, бравый охотник, в жестокой схватке леопардоида одолевший, метал ей на колени одну добычу за другой: во, девка, восхищайся! И крокодила черного для тебя зарубил в реке Фонтанке. Хороший крокодил, с меховой подкладкой, чтобы ноги не мерзли. И антилопу джинсовую в пампасах подстерег. Хорошая антилопа. Вранглер называется. Во тут, на заду, написано, видишь?
Девка, онемев, смотрела. На ее лице даже не восторг застыл — испуг. Будто впервые такую роскошь видела. Свитер с яркими узорами ее едва жизни не лишил.
Вот бы Наталья так к его подаркам относилась. Да и не дарил он ей в последние годы ничего. Не хотелось. Она сама себе все покупала.
В одном из сапогов девка обнаружила свой след. Заволновалась, скомкала, за пазуху сунула. Дался ей этот след. Совсем дремучая.
Наученная Сигизмундом, девка развернула последний сверток и извлекла оттуда трусики и бюстгалтер. Растянула на пальцах, любуясь кружевами. На Сигизмунда вопросительный взор устремила.
И тут Сигизмунда прошиб холодный пот. Недооценил он девку. Нерадиво измерял, видать, глубину девкиного безумия. Потому как стало сейчас очевидно, что такой предмет, как трусы, видит она в своей жизни впервые. И теперь ждет от С.Б.Моржа, что объяснит он ей, растолкует, как этой штукой, значит, пользоваться.
Была бы сейчас на месте юродивой девки Светочка…
А тут… Все равно как дитђ или животное.
В принципе, валялись дома порножурналы. Там во всех подробностях. И трусики, и бюстики, и прочие прибамбасики.
Но опять-таки, что-то останавливало. Не мог он юродивой порножурнал сунуть. Мол, смотри, девка, и учись.
А ведь, неровен час, придется ее обучать тампаксом пользоваться. Тампакс — вещь вообще загадочная и непостижимая. Нет, об этом лучше не думать.
Сигизмунд чувствовал, что морда у него уже пылает.
— В общем, так, — сказал он решительно. — Смотри и запоминай. Показываю один раз, повторять не буду.
Он взял из рук девки трусы и приложил к ней. Бантиком вперед.
— Вот это сюда одевается. Поняла?
Девка тупо смотрела на бантик.
— Ноги в дырки просунешь, ну, разберешься.
Взял у нее из рук бюстгалтер.
— А это, девка, надевается сюда. На сиськи. Для красы и удобства, чтоб не болтались. Поняла?
И случайно — не хотел, а вышло, — обеими ладонями ухватил ее за те самые сиськи. Правильные у девки оказались сиськи. Не будут такие болтаться.
Странное дело, она поняла, что он случайно. Не обиделась. И поползновений никаких не сделала.
Сигизмунд убрал руки, побагровел — даже уши запылали — буркнул:
— Да ну тебя совсем…
И ушел в кухню — курить.
Пока курил, в мысли некстати бравый боец Федор затесался. Какой однажды аналогичный конфуз с Федором получился.
А было так. Прощался Федор с шуриновой тещей — кем там она Федору приходится. Солидная дама. Дело в том самом Ботове происходило, в Череповецком районе.
И вот обнимает Федор шуринову тещу, а руки на автомате — хвать! — аккурат ее за сиськи. Четким отработанным жестом. Как патрон в ствол дослал. Ать!
— И чувствую, — задумчиво рассказывал Сигизмунду Федор, — что делаю что-то не то… «Спокойно, — говорю ей, — спокойно, Марь-михална, эта я, того…» А сам потихоньку руки прочь, прочь…
Шуринова теща Федору ничего не сказала, а вот шурина, кажись, по морде отходила…
Фу ты, ну что это такое…
Совсем расстроился Сигизмунд. Кликнул неунывающего кобеля и пошел с ним гулять.
Когда Сигизмунд вернулся, юродивая встретила его торжественно. Была в шубе, сапогах, джинсах, свитере. Наверняка потела, но терпела — приятное ему сделать тщилась.
— Это, девка, хорошо, — сказал ей Сигизмунд. — Но шубу ты все-таки сними.
И снял с нее шубу. На вешалку повесил. И показал, чтоб сапоги тоже сняла. Под вешалку поставил.
Девка показала на все это пальцем и спросила немного растерянно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153