Решил не обижаться. Ему было приятнее находиться по одну сторону баррикады с этим мужиком.
— А хули мне указы, — сказал Сигизмунд. — Скажу, что знакомый. Что, не подтвердишь?
— Ну! — сказал мужик. — Мы с тобой, как говорится, друг друга понимаем. Слушай, вон там останови. Меня Гоша зовут.
— Меня тоже Гоша, — сказал Сигизмунд.
Они обменялись рукопожатием. Лапа у мужика была как клешня.
— Ну, бывай, — сказал Гоша, сунул десятку и полез из машины.
В отличнейшем настроении Сигизмунд развернулся через Конюшенную и поехал к дому. Образ вечно недовольной Натальи, перед которой Сигизмунд виноват на веки вечные, растаял без следа.
* * *
В зоне стихийного бедствия обстановка стабилизировалась. Лишь время от времени потолок ронял тяжелую мутную каплю. «Перекрытия хорошие», — вспомнились Сигизмунду откровения дяди Коли.
Упавшая штукатурка и грязные лужи на полу были прибраны. Лантхильда стояла, сложив руки на животе, — ждала похвалы.
— Молодец, — сказал ей Сигизмунд. — Умница.
Лантхильда не понимала. Продолжала выжидательно глядеть.
— Ну, что я тебе могу сказать на все это, девка? Как говорят наши братья меньшие американцы, good work.
— Годс воркья, — поправила девка.
— Йаа, — сказал Сигизмунд.
Девка скромненько улыбнулась.
Обстоятельно доложила обстановку. Во-первых, хундс нагадил на кухне. Был приговорен к битью тапком по заднице. Приговор был приведен в исполнение немедленно. Девке пришлось убирать за хундсом.
— Что же ты!.. — укоризненно обратился Сигизмунд к хундсу.
Хундс преданно завилял хвостом, а когда Сигизмунд протянул к нему руку, ловко опрокинулся на спину и подставил для почесывания брюхо.
Сигизмунд пощекотал брюхо и выпрямился. Хундс, помедлив, покосил на хозяина глазом, потом улегся и принялся, сопя, искаться.
Однако девка еще не окончила доклада. Трудно переходила к главному. На ее лице появилось озабоченно-тревожное выражение.
— Ну, давай, что там еще случилось?
Ого — он не работает. Он не показывает ничего. Ого умер. Погиб. Сломался.
— Так тебе и надо, — сказал Сигизмунд. — Жадность фраера сгубила. Ящик к себе уволокла, а про антенну-то и забыла!
Ну как девка могла забыть про антенну? Она про антенну просто ничего не знала.
Сигизмунд торжествующе показал Лантхильде антенну. В гостиной имелся второй отвод. А вот в «светелке» антенного отвода не было. Так что давай-ка мы с тобой, девка, в гостиной ого определим.
Лантхильда на такое пошла. Безропотно позволила унести ого. Ого водрузили под иконой, оплодотворили антенной и — о, диво дивное! Славься, годиск-квино, Богородица! — ожил! Заговорил! Какую-то толстую морду явил! Ура-а…
Девка возликовала. Запрыгала, забила в ладоши. Потом вдруг глаза у нее стали хитрые-хитрые. С умильным, искательным видом подступилась к Сигизмунду с какой-то новой идеей.
Заговорила вкрадчиво. Выклянчивала что-то, не иначе. Долго объясняла, втолковывала. Очками высокоучено посверкивала. А потом вдруг после короткой паузы завершила, как резолюцию — пимм! — наложила:
— Надо.
Сигизмунд опешил.
— Что надо?
— Надо, — повторила девка. — Ик тут. Надо.
Та-ак. В гостиной, значит, обитать желает. Под бочок к ого.
— А я? — спросил Сигизмунд. — На мокром диване спать? Под зонтиком?
— Нии, — сказала девка. Взяла Сигизмунда за рукав, потащила к «светелке». — Сигисмундс — тут. Надо.
Сигизмунд заржал.
— Ничего у тебя, девка, не выйдет. Надо.
Она надула губы и приготовилась обидеться. Но Сигизмунд дуться ей не позволил. Заявил, что хочет итан и нечего тут ломать комедию.
* * *
После ужина Сигизмунд одарил Лантхильду рисовальными принадлежностями. Запасливая девка унесла дары в светелку. Девкина комната уже стала напоминать мышиную нору. Лантхильда утаскивала туда все пустые банки и коробки, которые Сигизмунд не успевал выбрасывать, и заботливо складировала в углу.
Сигизмунд обосновался в гостиной. Развалился на спальнике, посмотрел по ого новости. Террористы захватили заложников. В Чечне тоже. Что-то где-то взорвали. В Чечне пропал русский поп. Другой поп, который там пропал, погиб под бомбежкой. Что-то взорвалось само, но не у нас. Затонул нефтяной танкер. Заявление, протест, «зеленые» утопили рыболовецкую шаланду и спасли кита. Не у нас. У нас: повысят цены на жилье. Задержка зарплаты. Забастовка. Эпидемия гриппа еще не началась. Ждем-с.
Сигизмунд зевнул, переключил на другую программу. Там плясала полуголая дура. С омерзением и ужасом переключил еще раз. Жирные думские морды трясли щеками и клали все надежды на казачество. Поспешно сменил канал. Венесуэльский сериал. «Антонио! Это был наш ребенок! Я солгала тебе, ты похоронил труп обезьяны!» Боже, какая разница — Антонио, обезьяна… Тут и впрямь перепутать недолго.
Еще раз переключил. Много стрельбы, мало разговоров. Жаль, фильм скоро кончился. Да и фиг бы с ним, все равно непонятно, из-за чего все так перегрызлись.
Пришла Лантхильда. Осторожненько пристроилась рядом. Аккуратненько завладела оготиви. Покосилась на Сигизмунда. Он сделал вид, что не замечает. Лантхильда прошлась по всем шести каналам. И — чудо! — с глубоким вздохом выключила ого.
Смотреть было решительно нечего. Сигизмунд лег на спину, подложил руки под голову.
Девка сидела рядом.
— Что, Лантхильд, скучаешь? — спросил Сигизмунд.
Она покосилась на него. Объяснять что-то начала. Зазвучали знакомые слова «гайтс», «милокс»… Была бы у нее, Лантхильды, коза, не было бы скучно. С козой, брат Гоша, не соскучишься.
— Далась тебе эта гайтс, — сказал Сигизмунд. — Что нам, в самом деле, без козы заняться нечем?
Девка тяжело вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153