Глаза сверкнули. Нет, бай Сут говорил вовсе не об этом, однако одарил контр-адмирала новой улыбкой.
— Я говорю об отношениях между нами и вашим кораблем «Флауэр», куда мы хотели бы получить доступ. Я утверждаю, что мы должны наладить более тесное сотрудничество… для взаимной безопасности.
— Вы не ответили на мой вопрос, бай.
Ноздри закрылись — это гнев.
— Зачем нам отвлекаться на отношения между юношами? Разве мы несем ответственность за челноки, которые взлетают и садятся без наших непосредственных указаний? Я хотел бы поговорить о более важных делах, но если вы предпочитаете настаивать…
— Бай, вы забываете о том, что вам говорилось неоднократно: наши юноши становятся взрослыми гораздо раньше, чем ваши. Мы не убиваем своих юношей и не считаем потерю корабля, который пилотировался нашим юношей, незначительным событием.
— Я повторяю, мне бы хотелось обсудить более важные дела.
Сейчас было самое время прервать встречу, либо продолжить ее. Кох задумался.
— И все-таки, мне бы хотелось услышать ваш ответ, бай Сут.
— Нет. Я игнорирую твой вопрос, бай. Ты вмешиваешься в наши дела, но оскорбляешься, когда мы вдруг вмешиваемся в твои.
Регул с трудом пошевелился в своей тележке, протянул руку к молодому регулу, который прислуживал ему. Тот сразу вложил в нее чашку с соем.
— Бай Кох, — сказал Сут, получив чашку, — нас обоих должно беспокоить, что наше сотрудничество постепенно сходит на нет. Я полагаю, что это обусловлено смертью бай Шарн и доктора Элдина, — он перевел глаза-щели на Эверсона и изобразил улыбку. — Но мы возлагаем надежды на появление в совете нового члена — доктора Эверсона, — затем он перевел глаза на Дегаса и тут же отвел их. — Мы бы хотели сделать все, чтобы установить взаимопонимание. Мы союзники. Этого нельзя отрицать. И пока мы союзники, необходимо устранять все трения между нами. Я не говорю об убийстве взрослого регула — бай Шарн. Я не говорю о том, что с ее телом обошлись без должного почтения. Я не говорю о нарушении соглашения между нами. Я уверен, что упоминание обо всем этом не сможет улучшить наши отношения. Однако нужно сделать все, чтобы подобное не происходило: во имя нынешних отношений и будущих тоже. У нас хорошая память, но мы можем забыть обо всем, если мы сейчас придем к соглашению. Как относятся мри к тому, что вы сейчас делаете, бай Кох?
Кох не позволил никаким эмоциям отразиться на его лице. «Многое ли ему известно?» — с тревогой подумал он, а вслух сказал:
— Мы надеемся на мирное урегулирование разногласий с мри, бай Сут.
— Да? Опыт регулов говорит, что подобные надежды напрасны.
— Наши эксперты утверждают обратное.
— У нас двухтысячелетний опыт общения с мри. Он намного превышает ваш опыт. Поведение мри невозможно предсказать. Они вообще не понимают некоторых слов, в частности, слово «переговоры» им неизвестно. А если нет переговоров, то какие действия возможно предпринимать?
Кох задумался… и не только о мри… посмотрел на Эверсона, на Сута.
— Вернусь к вопросу, которого ты избегаешь, бай. Среди вас есть эксперт по мри?
Из похожего на щель рта послышалось шипение: смех.
— Он сидит перед тобой, бай Кох. Я — эксперт. Я принадлежу к роду Хорагов, который использовал мри в качестве наемников в течение двух тысяч лет. У рода Аланей нет подобного опыта. Они — дилетанты. С тех пор, как я стал взрослым регулом, можете по всем вопросам относительно мри обращаться ко мне.
— И ты специалист по их языку?
— У них два языка, бай. Они упрямо не желают посвящать чужих в свой язык и предпочитают общаться с ними на языке регулов, исковерканном до крайности. Да и чего другого можно ждать от расы, обладающей столь несовершенной памятью?
— Это означает, что они не желают допускать в свою среду чужих.
— Что это означает, могут знать только они сами, бай. Но ни ты, ни даже я не можем даже предположить, каковы их мысли, поскольку мы не мри.
— Нет. Нет, бай Сут. Ты же специалист по мри, ты знаешь о них все.
Ноздри закрылись и открылись вновь.
— У меня много информации, бай. А без нее можно наделать много роковых ошибок. Уверяю тебя, что мы так и не смогли перевести слово «переговоры» на язык мри. Они его просто не понимают. Вспомни, когда мы наняли мри для войны, они ни разу не свернули с этого пути. Мри можно убить, но уговорить его сдаться невозможно. Торговля тоже не относится к числу понятий, которыми пользуются мри. Они — наемники, но слово «наемники» — наше слово, не их.
— Бай прав, — вступил в разговор Эверсон. — Они себя называют по-другому и понимают под этим совсем не то, что мы.
Ноздри регула расширились. Кох смотрел и думал, какие эмоции регул научился читать на лицах землян.
— Ты пришел сюда с определенной целью, бай. Можешь ты объяснить ее нам?
— Понимание. Взаимная защита.
— Мы не предаем своих союзников, если тебя беспокоит именно это. И не убиваем их.
Удар достиг цели. Ноздри затрепетали.
— Бай, мы рады услышать это. А как вы намереваетесь придти к мирному соглашению с мри? Ведь они никогда не отступают, а регулы никогда не забывают.
— Зато мри забывают, а регулы могут отступить.
Снова трепет ноздрей.
— Что ты имеешь в виду, бай Кох?
— Можно убедить мри забыть о том, что вы сделали на Кесрит, если они получат гарантию, что регулы не повторят подобного на Кутат.
— Я тебя не понимаю, бай. Я всегда считал, что забвение — это процесс, независимый от личности.
— Это слово имеет много значений, бай Сут.
Ноздри Сута расширились. Он протянул руку за новой чашкой соя. Слуга тут же подал ее, и Сут выпил сой большими глотками.
— Прости, — сказал Кох. — Я чем-то тебя встревожил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70