Перед одетыми в золотые мантии сен'ейнами сидел сен'ант Сатас, а рядом с ним сен'ейны других племен, пришедшие вместе со своими кел'ейнами.
— Среди джей'эном было немало споров, — сказала Мелеин, — относительно того, как нам жить дальше после всего происшедшего. Но Сены согласились с моим решением. Так, сен'ант?
— Да, — словно эхо отозвался Сатас. — Ты убедила Сенов.
— Нам было не просто придти домой. Пан'ен для нас священен… но что он значит для вас? Незнакомые имена, незнакомые события, которые никогда не происходили с вами… А Святыни Кутат? Можем ли я и мой кел'ант понять их? Мы старались понять ваши Святыни, как вы старались понять наши. Мы — Странники, и мы хотим найти дом, место, где мы можем жить. А вы, оставшиеся охранять Кутат от врагов тысячи лет назад… Возможно, вы смотрите на случившееся и ненавидите нас?
— Каты, — послышался голос Антил, — не обвиняют никого. Мы лишь скорбим о погибших детях, госпожа.
— Но вы учите детей песням, в которых — надежда на возвращение тех, кто ушел, когда мир был молодым, а моря — полны воды.
— В этих песнях — наша надежда.
— Когда я вернулась в этот мир, — сказала Мелеин, — я не нашла своего племени, но нашла город, где родились мои предки… Я нашла его, нашла племя моих предков… джей'эном — мои дальние родственники, дети Ан-ихона… и все вы мои родственники по крови. Враги преследовали нас, они уничтожили почти всех Странников, они уничтожили наш корабль и наш город… но Боги не позволили им уничтожить нас. Мы — Ньюн и я — сделали то, что должны были сделать. И вот мы здесь. Ци'мри тоже здесь, на расстоянии вытянутой руки. И они дают нам надежду.
Надежда… «на расстоянии вытянутой руки»… сказала Мелеин.
«Дункан!"
И внезапно Ньюн понял, почему Мелеин разрешила ему отправиться на поиски Дункана, даже зная, что может остаться одна, почему она молчала, пока он не привел Дункана с посланием землян, пока она не узнала, что это за послание.
— Мы хотим знать, — сказал кел'ант Риан, — что это за послание ци'мри, чтобы передать его своим госпожам.
— Да, — хором подтвердили остальные кел'анты.
Ньюн посмотрел в глаза своей госпожи — холодные, расчетливые, острые, как лезвия.
— Кел'анты, — сказала она. — Ци'мри предлагают нам встретиться для переговоров… Скажи нам, кел'ант джей'эном, что сделают ци'мри, если мы отклоним их предложение о встрече? Нападут они на нас?
— Разве я ци'мри, чтобы отвечать на такой вопрос?
— Ты лучше всех нас знаешь ци'мри. Что сделают они, если их ожидание окажется напрасным? Что сделал бы кел Дункан, если бы был землянином?
Ньюн посмотрел себе под ноги. Беспокойство отразилось в его глазах, и он не хотел, чтобы это заметили окружающие.
— Я думаю… разочаруются, что их надежды не оправдались. Затем — гнев. Но земляне все же будут стараться и дальше наладить контакт с нами, а не уничтожить. Регулы… это совсем другое. И они ведь тоже здесь. Правда, Дункан утверждает, что между землянами и регулами происходят трения.
— А если все же война?
Ньюн сидел молча, вспоминая то, что ему было запрещено вспоминать: ночь, огонь, искореженные корабли…
— И земляне, и регулы сражаются количеством. Они не признают поединков. Народ потерял тысячи, прежде чем мы поняли это. Но… — он решительно поднял голову и оглядел Келов и Сенов. — Но среди них есть и другие, такие, как Дункан. Когда все было кончено на Кесрит, когда регулы перед приходом землян все превратили в руины, Дункан пришел к нам один, как не приходил никто из них. Он сам пришел к нам, сражался за нас, добыл нам корабль, на котором мы и прибыли сюда. Спросите его, почему? Он сам не знает этого. Инстинкт? Зов крови? Он не знал ответа, когда был землянином. Сейчас он мри. Может, Совет спросит его — почему? Или как поступают земляне. Спросите его.
— Нет, — мягко возразила Мелеин. — Нет. Разве может мри сказать, как поступят ци'мри? Мы все мри, кел'ант. Не заглядывай во Мрак так далеко, иначе утратишь равновесие.
Он взглянул на нее, сердце его отчаянно билось в грудной клетке.
Дус шевельнулся. Дункан ощутил нечто, похожее на глубокую печаль. Он остановился на полуслове, посмотрел на Келов, поежился от холодного порыва ветра.
Остальные не понимали, почему он замолчал. Дункан посмотрел в сторону палатки госпожи и ему стало страшно.
— Кел'ен… — окликнул его Перас, и Перас прикоснулся к дусу и тоже ощутил беспокойство, что охватило Дункана. Глаза его сузились.
— Что случилось? — спросил старый Дэй'он. — Перас?
Ощущение страха, тревоги исчезло, растаяло. Дункан потрепал бархатную шерсть животного, поднял голову снова.
— Ци'мри, что зовется «регул», — напомнила ему Рас.
— Мертва, — хрипло сказал Дункан. — Я убил ее. Она настаивал на войне с вами, и я убил ее, чтобы передать решение вопроса в руки землян. Только… — он вдруг понял, что говорит больше, чем хотел бы, но ничего не мог поделать с собой. Дус связал его воедино с его слушателями, не давая возможности утаить что-либо.
— О братья мои! — всего лишь идиома, но сейчас она была как нельзя кстати. — Мрак велик, он заполняет все пространство между маленькими мирами. И во Мраке нет жизни. Они это видели. И они боятся.
— Мы пойдем, — сказала Мелеин, — как шли всегда. Я не скажу больше ничего, я не хочу ослеплять себя словами. Я сделаю так, как этого требует время. Скажите вашим Матерям, что мы выходим на рассвете. Две руки кел'ейнов будут охранять колонну и добывать Народу пищу. Если какая-либо из Матерей решит отказаться, то я этого не позволю. Я брошу вызов. Я уверена, что Боги будут на моей стороне, я подчиню себе племя строптивой госпожи. Имя тех, кто пришлет ко мне своих детей, я запишу в Святыни, а те мри, кто пойдет со мной, завоюют начало новой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70