Я вышел в ночь – узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот. 6 сентября 1902 С. – Петербург Давно хожу я под окнами… Давно хожу я под окнами,Но видел ее лишь раз.Я в небе слежу за волокнамиИ думаю: день погас. Давно я думу печальнуюВсю отдал за милый сон.Но песню шепчу прощальнуюИ думаю: где же он? Она окно занавесила –Не смотрит ли милый глаз?Но сердцу, сердцу не веселоЯ видел ее лишь раз. Погасло небо осеннееИ розовый небосклон.А я считаю мгновенияИ думаю: где же сон? 7 сентября 1902 В городе колокол бился… В городе колокол бился,Поздние славя мечтыЯ отошел и молилсяТам, где провиделась Ты Слушая зов иноверца,Поздними днями дыша,Билось по-прежнему сердце,Не изменялась душа. Всё отошло, изменило,Шепчет про душу мою…Ты лишь Одна сохранилаДревнюю Тайну Свою. 15 сентября 1902 Я просыпался и всходил… Я просыпался и всходилК окну на темные ступени.Морозный месяц серебрилМои затихнувшие сени. Давно уж не было вестей,Но город приносил мне звуки,И каждый день я ждал гостейИ слушал шорохи и стуки. И в полночь вздрагивал не раз,И, пробуждаемый шагами,Всходил к окну – и видел газ,Мерцавший в улицах цепями. Сегодня жду моих гостейИ дрогну, и сжимаю руки.Давно мне не было вестей,Но были шорохи и стуки. 18 сентября 1902 Экклесиаст Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда – в хаос безмирный,Куда склоняется твой день. Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь. Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая,Идешь – повязка золотаяВ смолистых тонет волосах. Зачахли каперса цветы,И вот – кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты. Молоть устали жернова.Бегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева. Всё диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно. 24 сентября 1902 Она стройна и высока… Она стройна и высока,Всегда надменна и сурова.Я каждый день издалекаСледил за ней, на всё готовый. Я знал часы, когда сойдетОна – и с нею отблеск шаткий.И, как злодей, за поворотБежал за ней, играя в прятки. Мелькали жолтые огниИ электрические свечи.И он встречал ее в тени,А я следил и пел их встречи. Когда, внезапно смущены,Они предчувствовали что-то,Меня скрывали в глубиныСлепые темные ворота. И я, невидимый для всех,Следил мужчины профиль грубый,Ее сребристо-черный мехИ что-то шепчущие губы. 27 сентября 1902 Был вечер поздний и багровый… Был вечер поздний и багровый,Звезда-предвестница взошла.Над бездной плакал голос новый –Младенца Дева родила. На голос тонкий и протяжный,Как долгий визг веретена,Пошли в смятеньи старец важный,И царь, и отрок, и жена. И было знаменье и чудо: В невозмутимой тишинеСреди толпы возник ИудаВ холодной маске, на коне. Владыки, полные заботы,Послали весть во все концы,И на губах ИскариотаУлыбку видели гонцы. 19 апреля – 28 сентября 1902 Старик А. С. Ф. Под старость лет, забыв святое,Сухим вниманьем я живу.Когда-то – там – нас было двое,Но то во сне – не наяву. Смотрю на бледный цвет осенний,О чем-то память шепчет мне…Но разве можно верить тени,Мелькнувшей в юношеском сне? Всё это было, или мнилось?В часы забвенья старых ранМне иногда подолгу сниласьМечта, ушедшая в туман. Но глупым сказкам я не верю,Больной, под игом седины.Пускай другой отыщет двери,Какие мне не суждены. 29 сентября 1902 При жолтом свете веселились… При жолтом свете веселились,Всю ночь у стен сжимался круг,Ряды танцующих двоились,И мнился неотступный друг. Желанье поднимало груди,На лицах отражался зной.Я проходил с мечтой о чуде,Томимый похотью чужой… Казалось, там, за дымкой пыли,В толпе скрываясь, кто-то жил,И очи странные следили,И голос пел и говорил… Сентябрь 1902 Явился он на стройном бале… Явился он на стройном балеВ блестяще сомкнутом кругу.Огни зловещие мигали,И взор описывал дугу. Всю ночь кружились в шумном танце,Всю ночь у стен сжимался круг.И на заре – в оконном глянцеБесшумный появился друг. Он встал и поднял взор совиный,И смотрит – пристальный – один,Куда за бледной КоломбинойБежал звенящий Арлекин. А там – в углу – под образами.В толпе, мятущейся пестро,Вращая детскими глазами,Дрожит обманутый Пьеро. 7 октября 1902 Свобода смотрит в синеву… Свобода смотрит в синеву.Окно открыто. Воздух резок.За жолто-красную листвуУходит месяца отрезок. Он будет ночью – светлый серп,Сверкающий на жатве ночи.Его закат, его ущербВ последний раз ласкает очи. Как и тогда, звенит окно.Но голос мой, как воздух свежий,Пропел давно, замолк давноПод тростником у прибережий. Как бледен месяц в синеве,Как золотится тонкий волос…Как там качается в листвеЗабытый, блеклый, мертвый колос. 10 октября 1902 Ушел он, скрылся в ночи… Ушел он, скрылся в ночи,Никто не знает, куда.На столе остались ключи,В столе – указанье следа. И кто же думал тогда,Что он не придет домой?Стихала ночная езда –Он был обручен с Женой. На белом холодном снегуОн сердце свое убил.А думал, что с Ней в лугуСредь белых лилий ходил. Вот брежжит утренний свет,Но дома его всё нет.Невеста напрасно ждет,Он был, но он не придет. 12 октября 1902 Religio Благочестие (лат.)

1 Любил я нежные слова.Искал таинственных соцветий.И, прозревающий едва,Еще шумел, как в играх дети. Но, выходя под утро в луг,Твердя невнятные напевы,Я знал Тебя, мой вечный друг,Тебя, Хранительница-Дева. Я знал, задумчивый поэт,Что ни один не ведал генийТакой свободы, как обетМоих невольничьих Служении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119