» –«Ты думаешь, милый, нас двое?Напрасно: смотри, оглянись…» И правда (ну, задал задачу!)Гляжу – близь меня никого…В карман посмотрел – ничего…Взглянул в свое сердце… и плачу. 30 декабря 1913 6 День проходил, как всегда:В сумасшествии тихом.Все говорили кругомО болезнях, врачах и лекарствах.О службе рассказывал друг,Другой – о Христе,О газете – четвертый.Два стихотворца (поклонники Пушкина) Книжки прислалиС множеством рифм и размеров.Курсистка прислалаРукопись с тучей эпиграфов (Из Надсона и символистов) .После – под звон телефона –Посыльный конверт подавал,Надушённый чужими духами. Розы поставьте на стол –Написано было в записке,И приходилось их ставить на стол…После – собрат по перу,До глаз в бороде утонувший,О причитаньях у южных хорватовРассказывал долго.Критик, громя футуризм , Символизмом шпынял,Заключив реализмом .В кинематографе вечеромЗнатный барон целовался под пальмойС барышней низкого званья, Ее до себя возвышая… Всё было в отменном порядке. Он с вечера крепко уснулИ проснулся в другой стране.Ни холод утра,Ни слово друга,Ни дамские розы,Ни манифест футуриста,Ни стихи пушкиньянца,Ни лай собачий,Ни грохот тележный –Ничто, ничтоВ мир возвратить не могло… И что поделаешь, право,Если отменный порядокМилого дольнего мираВ сны иногда погрузит,И в снах этих многое снится…И не всегда в них такой,Как в мире, отменный порядок… Нет, очнешься порой,Взволнован, встревоженВоспоминанием смутным,Предчувствием тайным…Буйно забьются в мозгуСлишком светлые мысли…И, укрощая их буйство,Словно пугаясь чего-то, – не лучше ль, Думаешь ты, чтоб и новый День проходил, как всегда: В сумасшествии тихом? 24 мая 1914 7 Говорят черти: Греши, пока тебя волнуютТвои невинные грехи,Пока красавицы колдуютТвои греховные стихи. На утешенье, на забавуПей искрометное вино,Пока вино тебе по нраву,Пока не тягостно оно. Сверкнут ли дерзостные очи –Ты их сверканий не отринь,Грехам, вину и страстной ночиШепча заветное «аминь». Ведь всё равно – очарованьеПройдет, и в сумасшедший часТы, в исступленном покаяньи,Проклясть замыслишь бедных, нас. И станешь падать – но толпоюМы все, как ангелы, чисты,Тебя подхватим, чтоб пятоюО камень не преткнулся ты… 10 декабря 1915 8 Говорит смерть: Когда осилила тревога,И он в тоске обезумел,Он разучился славить богаИ песни грешные запел. Но, оторопью обуянный,Он прозревал, и смутный ройБылых видений, образ странныйЕго преследовал порой. Но он измучился – и раннийЖар юности простыл – и вотТщета святых воспоминанийПред ним медлительно встает. Он больше ни во что не верит,Себя лишь хочет обмануть,А сам – к моей блаженной двериОтыскивает вяло путь. С него довольно славить бога –Уж он – не голос, только – стон.Я отворю. Пускай немногоЕще помучается он. 10 декабря 1915 Черная кровь 1 В пол-оборота ты встала ко мне,Грудь и рука твоя видится мне. Мать запрещает тебе подходить,Мне – искушенье тебя оскорбить! Нет, опустил я напрасно глаза,Дышит, преследует, близко – гроза… Взор мой горит у тебя на щеке,Трепет бежит по дрожащей руке… Ширится круг твоего мне огня,Ты, и не глядя, глядишь на мня! Пеплом подернутый бурный костер –Твой не глядящий, скользящий твой взор! Нет! Не смирит эту черную кровьДаже – свидание, даже – любовь! 2 января 1914 2 Я гляжу на тебя. Каждый демон во мнеПритаился, глядит.Каждый демон в тебе сторожит,Притаясь в грозовой тишине…И вздымается жадная грудь…Этих демонов страшных вспугнуть?Нет! Глаза отвратить, и не сметь, и не сметьВ эту страшную пропасть глядеть! 22 марта 1914 3 Даже имя твое мне презренно,Но, когда ты сощуришь глаза,Слышу, воет поток многопенный,Из пустыни подходит гроза. Глаз молчит, золотистый и карий,Горла тонкие ищут персты…Подойди. Подползи. Я ударю –И, как кошка, ощеришься ты… 30 января 1914 4 О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобойВ объятья страшные. Чтоб долго длились муки,Когда – ни расплести сцепившиеся руки,Ни разомкнуть уста – нельзя во тьме ночной! Я слепнуть не хочу от молньи грозовой,Ни слушать скрипок вой (неистовые звуки!),Ни испытать прибой неизреченной скуки,Зарывшись в пепел твой горящей головой! Как первый человек, божественным сгорая,Хочу вернуть навек на синий берег раяТебя, убив всю ложь и уничтожив яд… Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взглядИной пророчит рай! – Я уступаю, зная,Что твой змеиный рай – бездонной скуки ад. Февраль 1912 5 Вновь у себя… Унижен, зол и рад.Ночь, день ли там, в окне?Вон месяц, как паяц, над кровлями громадГримасу корчит мне… Дневное солнце – прочь, раскаяние – прочь!Кто смеет мне помочь?В опустошенный мозг ворвется только ночь,Ворвется только ночь! В пустую грудь один, один проникнет взгляд,Вопьется жадный взгляд…Всё отойдет навек, настанет никогда ,Когда ты крикнешь: Да! 29 января 1914 6 Испугом схвачена, влекомаВ водоворот…Как эта комната знакома!И всё навек пройдет? И, в ужасе, несвязно шепчет…И, скрыв лицо,Пугливых рук свивает крепчеПевучее кольцо… …И утра первый луч звенящийСквозь желтых штор…И чертит бог на теле спящейСвой световой узор. 2 января 1914 7 Ночь – как века, и томный трепет,И страстный бред,Уст о блаженно-странном лепет,В окне – старинный, слабый свет. Несбыточные уверенья,Нет, не слова –То, что теряет всё значенье,Забрежжит бледный день едва… Тогда – во взгляде глаз усталом –Твоя в нем ложь!Тогда мой рот извивом алымНа твой таинственно похож! 27 декабря 1913 8 Я ее победил, наконец!Я завлек ее в мой дворец! Три свечи в бесконечной дали.Мы в тяжелых коврах, в пыли. И под смуглым огнем трех свечСмуглый бархат открытых плеч, Буря спутанных кос, тусклый глаз,На кольце – померкший алмаз, И обугленный рот в кровиЕще просит пыток любви… А в провале глухих оконСмутный шелест многих знамен, Звон, и трубы, и конский топ,И качается тяжкий гроб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119