Не погасал лесной пожар,Но, гарью солнечной влекомый,Стрелой бросался я в угар,Целуя воздух незнакомый. И проходили сонмы лиц,Всегда чужих и вечно взрослых,Но я любил взлетанье птиц,И лодку, и на лодке весла. Я уплывал один в затонБездонной заводи и мутной,Где утлый остров окруженСтеною ельника уютной. И там в развесистую ельЯ доску клал и с нею реял,И таяла моя качель,И сонный ветер тихо веял. И было как на Рождестве,Когда игра давалась даром,А жизнь всходила синим паромК сусально-звездной синеве. Июль 1905 Осенняя воля Выхожу я в путь, открытый взорам,Ветер гнет упругие кусты,Битый камень лег по косогорам,Желтой глины скудные пласты. Разгулялась осень в мокрых долах,Обнажила кладбища земли,Но густых рябин в проезжих селахКрасный цвет зареет издали. Вот оно, мое веселье, пляшетИ звенит, звенит, в кустах пропав!И вдали, вдали призывно машетТвой узорный, твой цветной рукав. Кто взманил меня на путь знакомый,Усмехнулся мне в окно тюрьмы?Или – каменным путем влекомыйНищий, распевающий псалмы? Нет, иду я в путь никем не званый,И земля да будет мне легка!Буду слушать голос Руси пьяной,Отдыхать под крышей кабака. Запою ли про свою удачу,Как я молодость сгубил в хмелю…Над печалью нив твоих заплачу,Твой простор навеки полюблю… Много нас – свободных, юных, статных –Умирает не любя…Приюти ты в далях необъятных!Как и жить и плакать без тебя! Июль 1905. Рогачевское шоссе Не мани меня ты, воля… Не мани меня ты, воля,Не зови в поля!Пировать нам вместе, что ли,Матушка-земля?Кудри ветром растрепалаТы издалека,Но меня благословлялаБелая рука…Я крестом касался персти,Целовал твой прах,Нам не жить с тобою вместеВ радостных полях!Лишь на миг в воздушном миреОглянусь, взгляну,Как земля в зеленом пиреПразднует весну, –И пойду путем-дорогой,Тягостным путем –Жить с моей душой убогойНищим бедняком. Июль 1905 Оставь меня в моей дали… Оставь меня в моей дали,Я неизменен. Я невинен.Но темный берег так пустынен,А в море ходят корабли. Порою близок парус встречный,И зажигается мечта;И вот – над ширью бесконечнойДуша чудесным занята. Но даль пустынна и спокойна –И я всё тот же – у руля,И я пою, всё так же стройно,Мечту родного корабля. Оставь же парус воли бурнойЧужой, а не твоей судьбе:Еще не раз в тиши лазурнойЯ буду плакать о тебе. Август 1905 Девушка пела в церковном хоре… Девушка пела в церковном хореО всех усталых в чужом краю,О всех кораблях, ушедших в море,О всех, забывших радость свою. Так пел ее голос, летящий в купол,И луч сиял на белом плече,И каждый из мрака смотрел и слушал,Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет,Что в тихой заводи все корабли,Что на чужбине усталые людиСветлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок,И только высоко, у царских врат,Причастный тайнам, – плакал ребенокО том, что никто не придет назад. Август 1905 В лапах косматых и страшных… В лапах косматых и страшныхКолдун укачал весну.Вспомнили дети о снах вчерашних,Отошли тихонько ко сну. Мама крестила рукой усталой,Никому не взглянула в глаза.На закате полоской алойПокатилась к земле слеза. «Мама, красивая мама, не плачь ты!Золотую птицу мы увидим во сне.Всю вчерашнюю ночь она пела с мачты,А корабль уплывал к весне. Он плыл и качался, плыл и качался,А бедный матросик смотрел на юг:Он друга оставил и в слезах надрывался, –Верно, есть у тебя печальный друг?» «Милая девочка, спи, не тревожься,Ты сегодня другое увидишь во сне.Ты к вчерашнему сну никогда не вернешься:Одно и то же снится лишь мне…» Август 1905 Там, в ночной завывающей стуже… Там, в ночной завывающей стуже,В поле звезд отыскал я кольцо.Вот лицо возникает из кружев,Возникает из кружев лицо. Вот плывут ее вьюжные трели,Звезды светлые шлейфом влача,И взлетающий бубен метели,Бубенцами призывно бренча. С легким треском рассыпался веер, –Ах, что значит – не пить и не есть!Но в глазах, обращенных на север,Мне холодному – жгучая весть… И над мигом свивая покровы,Вся окутана звездами вьюг,Уплываешь ты в сумрак снеговый,Мой от века загаданный друг. Август 1905 Утихает светлый ветер… Утихает светлый ветер,Наступает серый вечер,Ворон канул на сосну,Тронул сонную струну. В стороне чужой и темнойКак ты вспомнишь обо мне?О моей любови скромнойЗакручинишься ль во сне? Пусть душа твоя мгновенна –Над тобою неизменнаГордость юная твоя,Верность женская моя. Не гони летящий мимоПризрак легкий и простой,Если будешь, мой любимый,Счастлив с девушкой другой… Ну, так с богом! Вечер близок,Быстрый лёт касаток низок,Надвигается гроза,Ночь глядит в твои глаза. 21 августа 1905 В голубой далекой спаленке… В голубой далекой спаленкеТвой ребенок опочил.Тихо вылез карлик маленькийИ часы остановил. Всё, как было. Только страннаяВоцарилась тишина.И в окне твоем – туманнаяТолько улица страшна. Словно что-то недосказано,Что всегда звучит, всегда…Нить какая-то развязана,Сочетавшая года. И прошла ты, сонно-белая,Вдоль по комнатам одна.Опустила, вся несмелая,Штору синего окна. И потом, едва заметная,Тонкий полог подняла.И, как время безрассветная,Шевелясь, поникла мгла. Стало тихо в дальней спаленке –Синий сумрак и покой,Оттого, что карлик маленькийДержит маятник рукой. 4 октября 1905 Вот он – Христос – в цепях и розах… Евгению Иванову Вот он – Христос – в цепях и розахЗа решеткой моей тюрьмы.Вот агнец кроткий в белых ризахПришел и смотрит в окно тюрьмы. В простом окладе синего небаЕго икона смотрит в окно.Убогий художник создал небо.Но лик и синее небо – одно. Единый, светлый, немного грустный –За ним восходит хлебный злак,На пригорке лежит огород капустный,И березки и елки бегут в овраг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119