Я не отпустила, вцепившись ему в локоть, но чтобы не было больно и он бы пон
ял: так легко от меня не избавиться.
- Эдуард, рассказывай. Кто выжил?
Он перевел взгляд с руки на мое лицо. Так и хотелось сорвать с него очки, но
я сдержалась. Глаза его все равно ничего не выдадут.
- Я тебе говорил, что есть раненые, - сказал он как ни в чем не бывало.
- Нет, ты не сказал. Ты говорил так, будто никто не выжил.
- Мое упущение, - ответил он.
- Черта с два. Ты любишь напускать таинственность, но это уже начинает уто
млять.
- Отпусти мою руку.
Это он произнес как "привет" или "доброе утро" - без малейшего нажима.
- Если отпущу, ты мне ответишь?
- Нет, - сказал он все тем же приветливым голосом. - Но если ты устроишь здесь
состязание, кто круче, Анита, я буду вынужден заставить тебя меня отпусти
ть. Тебе это не понравится.
Голос его не изменился, даже улыбка на губах была та же. Но я отпустила его
и медленно отодвинулась на сиденье. Если Эдуард говорит, что мне не понра
вится, я ему верю.
- Рассказывай, Эдуард.
На лице у него засияла широкая и открытая улыбка.
- Называй меня Тед.
И эта сволочь вылезла из машины! Я осталась сидеть, глядя, как он идет чере
з парковку. Он остановился на краю, больница была от него на той стороне уз
кой дороги. Эдуард снял очки, засунул их дужкой за ворот рубашки и выжидат
ельно обернулся к машине.
Он вполне заслужил, чтобы я не вышла. Заслужил, чтобы я вернулась в Сент-Лу
ис и оставила его самого расхлебывать кашу. Но я открыла дверцу и вышла. По
чему, спросите вы? Во-первых, он просил меня помочь, и в конце концов он все
мне откроет - в своей садистской манере. Во-вторых, я хотела знать, что же с
могло пробить это хладнокровие и напугать его. Я хотела знать, а в любопыт
стве кроются и сила, и слабость. Чем оно окажется на этот раз, пока что неяс
но. Я бы поставила на слабость.

Глава 5

Больница Санта Люсии была огромной, и на этом здании, единственном из вид
енных мною в Альбукерке, не лежал отпечаток юго-запада. Просто типичная б
ольница - большая и угловатая. Может быть, больницу не собирались показыв
ать туристам. Что ж, им повезло.
Тут даже было вполне мило, но все-таки больничная атмосфера чувствуется.
В нее я попадаю, только когда что-то не так. Единственным на этот раз светл
ым моментом было то, что в палате не я и не кто-то из моих знакомых.
Мы находились в длинном белом коридоре с множеством закрытых дверей, но
перед одной из них стоял полисмен в форме. Интуиция ли подсказывала, но я б
ыла уверена, что эта палата нам и нужна.
Эдуард подошел к полисмену и представился. Он классно изображал из себя
рубаху-парня, безобидного и разбитного, но только несколько сдерживающе
го свою жизнерадостность - больница все-таки. Эдуард и полисмен сразу пон
яли друг друга, что уже не предвещало никаких проблем.
Полисмен окинул меня взглядом через плечо Эдуарда. Он выглядел молодо, н
о у него были холодные и серые коповские глаза. На этой работе надо немног
о повариться, только тогда глаза у тебя станут пустыми. Но он смотрел на ме
ня слишком долго и внимательно. Почти чувствовалось, как тестостерон всп
лывает на поверхность. Этот его вызывающий вид говорил, что он то ли не уве
рен в своей мужественности, то ли в своей, так сказать, полицейскости, то л
и он слишком недавно служит. Не новичок, но и недалеко от него ушел.
Если он думал, что я съежусь под пристальным взглядом, его ждало разочаро
вание. Я спокойно улыбнулась ему, взгляд у меня был равнодушный и почти ск
учающий. Подвергаться осмотру - это не из числа моих любимых занятий.
Он моргнул первым.
- Лейтенант там. Он хочет ее видеть перед тем, как впустить.
- А зачем? - спросил Эдуард все тем же приятным голосом.
Коп пожал плечами:
- Я выполняю приказания, мистер Форрестер. Вопросы лейтенанту я не задаю.
Подождите здесь.
Он приоткрыл дверь - чуть-чуть, чтобы не было видно, что за нею, и протиснул
ся внутрь. Потом закрыл дверь сам, не ожидая, пока это сделает доводчик.
Эдуард нахмурился:
- Не понимаю, что случилось.
- А я понимаю, - сказала я.
Он приподнял бровь, глядя на меня: дескать, выкладывай.
- Я женщина и, строго говоря, штатская. И многие копы не верят, что я способн
а на эту работу.
- Я за тебя поручился.
- Ну что ж, Э... Тед, значит, твое мнение весит меньше, чем ты сам думал.
Он все еще хмурился, глядя на меня по-Эдуардовски, когда дверь распахнула
сь. На моих глазах он преобразился в Теда. Глаза заискрились, губы разошли
сь в улыбке, все выражение лица стало иным, будто это была маска. Личность
Эдуарда исчезла как по волшебству. Наблюдая это так близко, я даже поежил
ась. Легкость, с которой он менял личины, наводила жуть.
В дверях стоял мужчина, низкорослый, не намного выше меня - пять футов шес
ть дюймов самое большее. Я подумала: неужто в местной полиции нет норм рос
та? Золотистые и коротко стриженные волосы выгорели на солнце до белокур
ых и были как прилизанные на голове с квадратной челюстью. Бледная кожа у
него загорела до золотистого оттенка. Сначала Донна, теперь этот лейтена
нт. Они здесь совсем, что ли, не боятся рака кожи?
У мужчины были красивые светло-зеленые глаза цвета молодых весенних лис
точков, с длинными золотистыми ресницами, они смягчали и придавали его л
ицу почти женственную красоту. Лишь благодаря мужественно выставленно
й челюсти лейтенанта можно было бы назвать скорее смазливым, чем красивы
м. Она и портила лицо, и спасала его от совершенства.
Глаза у мужчины, может, и были красивые, но не дружелюбные. В них сквозил да
же не холодный коповский взгляд, а какая-то враждебность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31