- Мне мама не велела далеко ходить. А ведь Дом пионеров близко.
- Ты меня послушался, Алимджан, и хорошо, - ласково сказала мама. - А вот Алибек всё-таки побежал на канал.
- А почему его бабушка плачет?
- Потому что Алибеку от отца досталось. А бабушке его жалко, вот и плачет. Ох, от этого Алибека родным одно горе!
Алимджан задумался. Он вспомнил, как обидно ему было утром: товарищи на канал пошли, а он как телёнок, на верёвке привязанный. Думал - пойду завтра. Но теперь, пожалуй, и завтра не пойдёт. Хорошо, что ли, если от тебя родным - одно горе?
Алимджан вздохнул и направился к столу. Но Лали сразу подстерегла:
- А руки?
Алимджан потёр ладони о штаны и показал руки маме.
- Смотри, совсем чистые!
- Нет, сынок, - сказала мама, - всё равно мыть надо. Обязательно, как садишься есть, руки мыть надо.
Алимджан пошёл к крану. А кран стоял среди двора. Алимджан вымыл руки, потом зажал струю, вода поднялась вверх и рассыпалась кругом радугой. И всем досталось дождика: и отцу, и маме, и Лали. Все сразу закричали:
- Эй! Что делаешь? Ни шагу без баловства!
После обеда Алимджан сказал маме:
- Мама, а вы опять в поле уйдёте?
- Опять уйду, сынок.
- А не ходите сегодня. Каждый день всё хлопок да хлопок.
- Не пошла бы, да надо.
- "Надо, надо"! Слово-то какое-то надоедное!
Мама засмеялась.
- Нет, слово очень хорошее. Оно большие дела делает. Без этого слова, пожалуй, и вся жизнь остановилась бы.
Алимджан вышел на улицу, где отец наливал воды в радиатор своей машины.
- Папа, ну хоть раз возьмите меня с собой на машине!
- Эх, Алимджан, - сказал отец, - ты же ещё маленький, а поездки у меня дальние. Устанешь, беда мне будет с тобою!
Тут Алимджан не выдержал - заревел. Да так громко, что Лали выскочила на улицу.
- Ревёт, как ишак, - сказала она, - людей пугает!
Маме стало жалко Алимджана.
- Ладно, сынок, пойдём с нами хлопок собирать, глядишь, килограмма два наберёшь.
- Десять наберу! - крикнул Алимджан. - Давай фартук!
Но фартуки, в которые собирают хлопок, очень большие. Поэтому мама вместо фартука подвязала ему свой старый зелёный платок.
- Вот сюда, в платок, и будешь класть хлопок!
Только вышли за калитку - появился Юсуф.
- Алимджан, ты куда?
- Хлопок собирать, - ответил Алимджан.
И даже не взглянул на Юсуфа - так он важничал.
- И я с тобой, Алимджан!
- Иди, иди, Юсуф, - сказала мама, - хлопка всем хватит.
Хлопковая плантация раскинулась по всей долине. Коричневые кустики стояли тесно друг к другу. И на всех кустиках, будто искорки, белели комочки хлопка. Среди хлопковых кустиков, как цветы, цвели яркие платья, красные, оранжевые, жёлтые - собирать хлопок пришли всем колхозом. Мама тоже была нарядная: в розовом платье и в зелёной безрукавке. А у Лали платье было малиновое и лиловая тюбетейка.
Алимджан и Юсуф клали хлопок в платок. Но дело у них плохо двигалось. Хлопковые коробочки на кустиках маленькие, а в коробочке комочек белого хлопка ещё меньше. Да и не скоро эти белые комочки соберёшь с куста, ветки цепляются, мешают. У мамы руки проворные, раз-раз - и кустик стоит пустой. И Лали от неё не отстаёт. А вот Алимджан торопится, сердится, а всё догнать их не может. Руки у него очень скоро устали. Собираешь, собираешь, а в зелёном платке всё никакой тяжести. И одного килограмма не соберёшь никак, а он хотел десять!
Юсуф на восьмом кустике остановился. Он положил в платок последнюю горсть белого пуха и сказал:
- Домой пойду.
И пошёл с плантации.
Но Алимджан терпел. Солнце припекало голову, руки стали совсем вялыми. А тяжести в платке всё не прибавлялось. Мама посмотрела на него и сказала:
- Иди и ты, сынок. Спасибо за подмогу.
Алимджан обрадовался. Но виду не показал.
- Я ещё мало набрал. Я ещё могу.
- Ничего, на твою долю хватит. Вот будем сдавать хлопок стране, ты скажешь: "Моё белое золото тоже здесь есть!" А теперь иди.
Ну что ж, после такого разговора можно и уйти. И ноги Алимджана сами собой помчали его с плантации.
День в кишлаке катится, как камушек с горы. Не увидишь, как и прокатится. Вот уж и солнце село. И люди с плантации идут. И ночь подступила.
Когда легли спать, взошла большая жёлтая луна. Алимджан, прижавшись к маминой руке, смотрел на луну.
- Мама, - спросил он, - а как это люди могли туда залететь - на луну? И как это по луне тележка каталась? Ведь луна-то маленькая, с арбуз.
- Луна не маленькая, она большая, - ответила мама сквозь сон, - а про тележку спроси у отца, он лучше знает.
Луна тихо шла по небу, пробиралась среди крупных осенних звёзд. Осветила горы, осветила и деревья, которые стоят там, далеко-далеко, на самом гребне...
"Сад... - думал Алимджан. - Какой же там сад? На высокой горе. Всякие яблони там растут... Груши... айва..."
Заснул и сразу очутился в этом поднебесном саду. Ну и сад! Груши по ведру, сами падают на землю. Берегись, если такая груша упадёт на голову! И виноград - розовый, жёлтый, чёрный... Гроздья висят до самой земли...
"Эй, Нельзя, где ты?" - крикнул Алимджан.
Никто не отозвался. Значит, можно взять винограду. Только ведь за это надо работать в саду?
"Эй, Надо!" - крикнул Алимджан.
И опять никто не отозвался. Алимджан обрадовался - значит, их тут нет.
"Ага! - сказал он. - В гору-то им не подняться!"
Такой весёлый сон снился Алимджану.
БЕЛЫЕ ГОРЫ
Алимджан сидел во дворе около очага, на котором варят плов. Очаг сложен из кирпичей и глины. Внутри разжигают маленький костёр. А над костром на кирпичи ставят тяжёлый котёл с крышкой, и там варится плов.
Сейчас в очаге огня не было, а лежала кучка золы. Алимджан сидел и чистил золой закопчённую миску. Лали велела.
- Эй, Алимджан!
Это прибежал Юсуф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108