– Ошибаетесь! Я мечтаю, чтобы подлец Шутиков наконец нашелся!
Они расставались усталые, друг другу осточертевшие, но к следующей схватке набирались сил, и все начина­лось по новой. Шутиков вырастал в проблему номер один, при мысли о нем у Знаменского сосало под ложеч­кой. Лучше помаялся бы под замком до суда, ведь не безгрешен был, не безгрешен.
– Саша, мне нужен позарез этот парень! – наседал Пал Палыч на Томина.
– Тружусь.
– Время уже не просто трудиться – землю рыть, в лепешку расшибаться! Ты даже корреспондента моего назвать не в состоянии. Неужели настолько трудно найти женщину, знающую Шахова, симпатизирующую Шутикову, с маникюром и, если верить Зине, брюнетку?!
– Потерпи чуток, похоже, приближаюсь.
В порядке приближения он грустно пил чай в неболь­шой, по-старомодному уютной комнате тетки Шутикова, Веры Георгиевны. Разыгрывал простоватость и слово­охотливость, строил из себя закадычного приятеля ее племянника.
– А вот еще за одной девушкой на пару ходили. Сегодня случайно нашел – втроем снялись. Я неважно получился, а она хорошенькая, правда?
Плохонькая любительская фотография расплывчато изображала двух молодых людей и девушку. Один из них действительно был Шутиковым, второго при желании можно было принять за Томина. По счастью, Вера Геор­гиевна засмотрелась на девушку.
– Очень хорошенькая! И кого она предпочла?
– Отступились мы оба: дружба дороже, а девушек хватало. На Костю они прямо гроздьями вешались, как виноград! Эх, Костя, такой парень, и вдруг…
– Особенно мать жалко. Мы вместе были на суде, и когда Костю стали поливать грязью… – она всхлипнула, отставила чашку.
– Сколько я, бывало, уговаривал: давай я тебя уст­рою к моему дядьке в министерство, брось эту компа­нию, они запутают – не распутаешься. Все посмеивался, а что вышло?
Вера Георгиевна кивала, держа под носом платок.
– Он мальчик легкомысленный. Но то, что про него говорили все эти – что он держал их в руках и командо­вал и всякие подлости – быть того не может!
– Нет, он не такой! Врут они, сволочи!
– Да-да, особенно этот Шахов, которого освободи­ли, отвратительный тип! Представляете, собственная теща назвала его проходимцем! Удивляетесь, откуда я знаю? Мы случайно сидели рядом в коридоре, разгова­ривали.
– Вообще, тещи – народ пристрастный, но Шахов действительно тот еще фрукт! Остальные тоже Косте очень повредили, надо его выручать.
– Думаете, удастся?
Томин наклонился к собеседнице и «посвятил ее в тайну»:
– Есть идея. Надо ему кое-что передать с верным человеком. Костя скрылся, когда меня услали в команди­ровку – я уже говорил, – и вот…
– Сначала я не вполне вам поверила, извините. Ска­жу, пожалуй. Действуйте через Раечку. Вы знакомы?
У Томина зачастил пульс.
– Да ведь он последнее время с Тоней, а до того с Катей! Раечкиного у меня даже телефона нет!
– Тогда я предупрежу. Вот ее адрес. Часов в пять вас устроит?
– Да, спасибо, – он поднялся, собираясь отчалить, но вспомнил: – Вера Георгиевна, мне бы напечатать конфиденциальную бумажку. У вас машинки нет?
Тетушка развела руками.
В половине пятого в дверь к Раечке позвонили, и она отперла. Бесцеремонно втиснулся рослый мужчина лет тридцати с мясистым красным носом.
– Если не ошибаюсь – Рая?
Та кивнула.
– Мне к вам посоветовали. Я старый друг Константи­на Шутикова.
– Можете не шептать, соседи в кино. Проходите, Вера Георгиевна меня предупредила.
– Вера Георгиевна? – он пытался скрыть замеша­тельство. – А-а, ну да… Понимаете, мне надо срочно встретиться с Константином. Ради его же блага.
– А как ему сказать – кто хочет встретиться?
– Видите ли… он поймет… Разрешите? – мужчина поспешно закурил – трусил.
– Да?.. Кажется, вы что-то хотели ему послать? – озадаченно спросила она.
– Послать? А-а, ну да, – достал две бумажки по двадцать пять рублей. – Вот. Но главное – надо встре­титься!
Та машинально взяла деньги.
– Зайдите завтра. В это же время, хорошо?
– Непременно!
Сунул недокуренную сигарету в пепельницу и был таков.
Девушка все еще с сомнением разглядывала деньги выпуклыми овечьими глазами, а он уже звонил из ав­томата:
– Михал Борисыч? Порядок, нашел девку, которая знает. Завтра обещала сказать. Но это мне стоило… сто рублей.
Голос Шахова ответил:
– Можешь дать еще, но никаких «завтра»! Она его спугнет! Добейся ответа немедленно! Любыми сред­ствами!
Между тем к Раечке пожаловал Томин – весь благо­желательность и обаяние. Услыхав, что он тоже друг Коли, Раечка уставилась подозрительно.
– Разве Вера Георгиевна… она ведь обещала предуп­редить.
Раечка испуганно ощупала в кармане деньги.
– Про вас?!
– Ну, конечно. Ровно пять. Я был в длительной ко­мандировке и ничем не мог помочь, даже не знал. Но теперь… – он замолк перед явной растерянностью де­вушки, потом заметил тлеющий окурок, осенило: – К вам кто-то приходил? И вы решили, что это я?
– Никто ко мне не приходил! Какое вам дело? – закричала она.
– Вы дали ему Костин адрес? – ахнул Томин.
– Ничего я не давала, ничего не знаю! И вообще, не впутывайте меня! Разбирайтесь сами! – Она перешла в наступление: – Кто вы такой? Я вас никогда не видела! Как вас зовут?
– Поймите, Косте угрожает опасность! Я – его друг, у меня есть доказательства! – Томин старался быть пре­дельно убедительным, он выудил ту же фотографию, что понравилась Вере Георгиевне.
Раечка не глядела.
– У него со всех сторон опасности! Я тут ни при чем! Я вам не верю!
Томин шел прочь в отвратительном расположении духа. То с Химиком прокололся, теперь эта девица вы­толкала…
Если б он задержался хоть минут на пять возле двери, откуда был изгнан, то увидел бы красноносого верзилу, которого Раечка встретила паническим возгласом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20