но кто питал ее долгими и льстивыми мыслями, тому поздно свергат
ь иго, которое добровольно наложил на себя».
Ср. у Сенеки («Федра», 137Ц 144):

…из груди непорочной
Скорее изгони огонь греха
И не давай себя ласкать надежде.
Тот, кто любовь в начале подавил,
Воистину бывает победитель.
Но кто питал и возлелеял зло,
Нести ярмо, которому подпал,
Отказывается, но слишком поздно.


«Увы, Ц сказала я тогда, Ц насколько легче это говорить, чем делать!»
«Хоть и не очень легко это сделать, Ц ответила она, Ц однако можно и след
ует. Ну что ж, ты хочешь из-за одного дня потерять и забыть знатность твоей
родни, славу о твоей добродетели, красу цветущую, честь и, главное, своего
мужа, столь любящего и любимого тобою? Конечно, ты не должна этого хотеть и
, я уверена, что здраво поразмыслив, ты не захочешь этого. Ради бога, удержи
сь и отгони обманчивые радости, что обещав тебе нечистая надежда и с ними
страсть. Умильно я тебя прошу, заклиная этою старою, иссохшею грудью, кото
рою ты первая питалась, Ц спаси сама себя и честь свою и не отвергай моей
помощи; ведь тот, кто хочет быть здоровым, отчасти уже выздоравливает».
Тогда я начала:
«Дорогая кормилица, я знаю хорошо, что говоришь ты правду, но страсть меня
влечет в другую сторону
Ср. у Сенеки («Федра», 194Ц 196):

Я знаю,
Кормилица, ты правду говоришь.
Но страсть меня на худший путь влечет.

, моя душа и чрезмерные желания с нею заодно; напрасно ты свои советы
тратишь, рассудок мой побеждается страстью, во мне царит и владеет мною л
юбовь и бог любви, а ты знаешь, никто не в силах противиться его могуществу
».
И так сказав, словно сраженная, упала ей в объятья. Но она, сперва слегка см
утившись, опять начала более строгим голосом:
«Вы, толпа прелестной молодежи, распаленная пламенным желаньем и движим
ая им, вы сочли за божество любовь, которую вернее было бы назвать страсть
ю. Называя это божество Венериным сыном и рассказывая, что оно получило с
вое могущество от третьего неба
Третье небо считалось небом Венеры, как тре
тьей по удаленности от Земли планеты (первая и вторая Ц Луна и Меркурий).
Ср. у Данте Ц «Рай», VIII, 3.
, вы ищете свое безумье оправдать неизбежностью. О, вы лжете и соверш
енно лишены познанья! Что говорите? Тот, кто побуждаемый адскою яростью, в
незапным летом всю землю обтекает, Ц не божество, а скорее безумье тех, к
то его принимает, хотя он посещает только тех, чьи души знает пустыми от из
лишка и светского довольства
Эту трактовку Амура, как «ложного» бога, Бок
каччо нашел у Сенеки («Федра», 213Ц 227).
и склонными ему дать место, Ц это достаточно очевидно. И правда, ра
зве мы не видим, что святейшая Венера(*)часто под скромной кровлей обитает
, довольная лишь пользой необходимого нашего размножения
Ср. у Сенеки («Федра», 230Ц 232):

Почему
Свята Венера в хижинах убогих
И здравы страсти у люден простых?

? Конечно, так. Но страсть, что зовется любовью, всегда стремясь к раз
нузданности, пристает лишь к богатству. Там она владеет жалкими душами, в
нушая отвращенье к пище и одежде, необходимым лишь для жизни, и побуждая к
блеску и изысканности, куда она и примешивает свой яд; охотней посещает в
ысокие дворцы, чем хижины, куда заходит редко или никогда; итак это Ц зара
за лишь изысканных мест, всего более подходящих для ее несправедливых де
йствий. В простолюдинах мы наблюдаем здоровые чувства, но богачи, окруже
нные блеском богатства (к которому они ненасытимы как и ко всему), всегда и
щут большего, чем надлежит, кто имеет большую власть, стремится достигну
ть той, которой еще не имеет
Ср. у Сенеки («Федра», 234Ц 236):

Богатые, особенно цари,
Стремятся к беззаконному? Кто слишком
Могуч, тот хочет мочь, чего не может.

; и я чувствую, что ты, несчастная девушка, одна из них и от избытка бла
гополучия влечешься к новым заботам и новому позору».
Выслушав ее, я сказала:
«Молчи, старая, и не спорь с богами. Теперь, бессильная к любви и справедли
во всеми пренебрегавшая, ты поневоле порицаешь то, что прежде хвалила. Ес
ли другие женщины более знаменитые, мудрые, могущественные, чем я, звали е
го богом, я не могу дать ему другого имени; и я подчинена тому, что может быт
ь причиной либо моего счастья, либо горя; сил моих больше не стало: побежде
нные в борьбе с ним, они меня покинули. Один конец моим страданьям: или сме
рть или желанный юноша; коль ты мудра, как я тебя считаю, ты бы мне оказала п
омощь и совет (хотя бы отчасти, прошу тебя), или ты увеличишь мои муки, пороч
а то, к чему теперь единственно могут стремиться все силы души моей».
Тогда кормилица в гневе (вполне понятном), не отвечая, а бормоча что-то себ
е под нос, вышла из комнаты, оставив меня одну.
Уже ушла милая мамушка, умолкли советы, которые я так плохо опровергала; о
ставшись одна, я все думала о ее словах, которые оказали действие на мой ос
лепленный рассудок, заколебались только что высказываемые мною намере
нья, мелькала мысль, не бросить ли столь справедливо осуждаемые замыслы,
хотела я вернуть кормилицу себе на помощь, Ц как вдруг новый случай оста
новил меня. В тайную мою комнату не знаю как войдя, моим глазам предстала п
рекраснейшая жена, окруженная таким сияньем, что его едва выдерживало зр
енье. Она стояла еще молча передо мною, и по мере того как я напрягала свое
зрение и до моего сознания достигало прекрасное виденье, я узрела ее наг
ою, потому что хотя тончайшее пурпуровое покрывало и обвивало отчасти ее
белоснежное тело, но от взоров скрывало его не более, чем прозрачное стек
ло скрывает человека за ним стоящего;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11