Годфри с недоумением смотрел на ее распущенные волосы, в которые были вплетены ромашки. Тоже увядшие.
— Добрый день, леди Оливия. — Он поклонился, переступив порог.
Едва Оливия увидела устремленные на нее холодные зеленые глаза, как у нее перехватило дыхание. Тонкие губы Годфри изогнулись в улыбке. Не было ни капли тепла в этом человеке, только угроза. Она убеждала себя, что это нелепо, но ей почему-то слышался насмешливый голос Брайана, а перед внутренним взором всплывали его прищуренные глаза, когда он, подмигивая, придумывал для нее новые мучения. Тогда она чувствовала себя бабочкой, которой вот-вот оторвут крылья. Точно такое же ощущение она испытывала и теперь.
Оливия осторожно встала, стараясь не потревожить спящего ребенка. С ее колен на пол посыпались ромашки.
— Боюсь, лорд Ченнинг, вы застали нас врасплох. — Несомненно, так и было. Годфри заметил ее босые ноги и зеленые травяные пятна на юбке. Во всей этой сцене было что-то обидное. Две высокородные дамы походили сейчас на крестьянских девушек ранним майским утром: растрепанные волосы, тронутые солнцем щеки, неопрятная одежда. Как молочницы, с некоторым отвращением подумал он.
Но если верить Брайану Морсу, у этой самой молочницы наследство в несколько тысяч фунтов.
— Я нахожу ваше дезабилье очаровательным, мадам, — улыбнулся он и еще раз поклонился. — А что это за ребенок?
— Мой сын, — отозвалась Фиби и поспешно взяла малыша на руки. — Граф Грэфтон… Биссет, позови сюда Сэйди, пусть отнесет его в детскую.
— Хорошо, миледи. — Биссет поставил поднос с графином вина и бокалом на стол и величественно удалился.
На мгновение в комнате повисла тишина, затем Оливия заставила-таки себя заговорить:
— Не хотите ли вина, сэр?
— Да, благодарю вас.
Наполняя бокал, Оливия чувствовала, что он смотрит на ее босые ноги. Она ощущала себя беззащитной, как будто была без одежды. Дрожащей рукой она протянула Годфри бокал, но едва их пальцы соприкоснулись, как у нее мурашки пробежали по спине.
— Спасибо, леди Оливия. — Он улыбнулся и сделал глоток вина.
Приход няни и суета вокруг мальчика дали Годфри возможность повнимательнее взглянуть на свою жертву. Несмотря на ее растрепанный вид, в ней было что-то очень чувственное. Густые черные волосы, большие темные глаза, теплые алые губы. Мужчине незачем закрывать глаза, обладая Оливией Гренвилл. Он почувствовал, как по его чреслам разлилось приятное тепло.
— Вы находите жизнь в Карисбрукском замке интересной, лорд Ченнинг? — спросила Фиби, лихорадочно подыскивая тему для разговора.
— Я конюший наместника, мадам. Это интересная и полезная должность.
— Думаю, вы проводите много времени с королем, — продолжила Фиби.
— Да, действительно, я часто нахожусь в обществе его величества, — с готовностью согласился он. — Но когда предоставляется возможность, я с удовольствием уединяюсь с моими книгами.
— Значит, у вас обширная библиотека, сэр? — Фиби бросила на Оливию негодующий взгляд, недоумевая, почему та переложила весь груз беседы на подругу.
— Я немного интересуюсь философией, мадам.
— Греческой или римской? — вступила в разговор Оливия, правильно истолковав взгляд Фиби. Она вновь заняла место у окна, упрямо повторяя про себя, что нельзя поддаваться нелепым фантазиям. Какая опасность может исходить от Годфри Ченнинга.
— Труды Платона мне представляются наиболее поучительными, — важно ответил Годфри, надеясь, что она не станет углубляться в подробности. Он кое-что прочел, но этого было явно недостаточно для настоящей ученой беседы. Впрочем, вряд ли женщина — что бы там ни говорил Брайан — может обладать действительно глубокими знаниями, Оливия, вероятно, сама знакома с предметом весьма поверхностно, хотя и считает себя очень образованной.
— Какие именно? — спросила Оливия., — Наверное, «Республика», хотя также…
К немалому облегчению Годфри, вопрос так и остался невысказанным, ибо дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвался настоящий вихрь. В нем кружились дети, собаки и худощавая молодая женщина с огненно-рыжими волосами и несметным количеством веснушек, которая, к изумлению Годфри, была одета в штаны и камзол. Комната наполнилась радостные криками, поцелуями и объятиями, а одна из собак, дворняжка горчичной масти, прыгала, лаяла и привечала всех подряд, включая лорда Ченнинга.
Он пнул собаку, когда та дружелюбно ткнулась ему в лодыжки; и она, ощетинившись, отошла.
— В чем дело, Джуно? — Рыжеволосая женщина наклонилась к собаке; потрепала ее по шее. Затем подняла на Годфри прищуренные, зеленые глаза, в которых светилось такое презрение; что у него возникло желание задушить ее; — Джуно вас не тронет. Если, конечно, вы не намерены обижать ее, — сухо пояснила она.
— Порция, позволь представить тебе лорда Ченнинга, — Фиби наконец вырвалась из шумного детского окружения. — Лорд Чённинг, леди Дикейтор, графиня Ротсбери.
Порция сдержанно кивнула, не отнимая руки от собаки. Поклон Годфри был всего лишь формальностью. Ему никогда еще не приходилось встречать подобную женщину. Разумеется, он знал Руфуса Дикейтора, графа Ротсбери. Человек с богатым прошлым, но по крайней мере аристократ. Зачем ему такая, похожая на мальчишку, жена? Визитер повернулся к Фиби:
— Теперь я должен попрощаться, леди Гренвилл, и оставить вас с вашими гостями.
— Что же вы так быстро уходите? — вежливо пробормотала Фиби, уже протягивая ему руку.
— Я и так злоупотребил вашим гостеприимством, — ответил он, целуя ей руку, а затем повернулся к Оливии: — Леди Оливия, надеюсь, мне будет позволено нанести вам еще визит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103