За все пятьдесят лет жизни он ни разу не был втянут в скандал. Гордон Уэверли был широко известен в местной политике, являлся членом многих общественных организаций. Его даже просили выдвинуть свою кандидатуру на должность мэра, но он отказался. И уж конечно, этот человек был знаком со многими именами в Голливуде.
И все же это не означало, что он не мог проломить Пайку череп.
Лейтенант Роулинс обернулся и поманил меня пальцем.
Когда я подошел к нему, Гордон Уэверли несколько неуверенно встал на ноги и протянул мне руку. Я пожал ее, и он сказал:
– Здравствуйте, мистер Скотт. – У него был мягкий, сочный голос. – Я не ожидал, что обстоятельства сложатся таким образом, когда приглашал вас к себе.
– Будем надеяться, что так. – Я покосился на труп Пайка. – Это вы убили его?
– Нет. – Издатель отрицательно покачал головой.
И это было все, что он сказал. Всего только одно слово.
– Я звонил вам, имея в виду совершенно другое дело, – проговорил он после продолжительной паузы. – Теперь мы о нем забудем. А моя секретарша передала вам чек?
– Да, передала, – подтвердил я.
Он кивнул:
– Тогда я прошу вас принять его в качестве гонорара за то, что вы поможете мне доказать, что я не убивал мистера Пайка. И конечно, попытаетесь отыскать настоящего убийцу. Вы согласны?
Никаких окольных разговоров, никаких уверток. Мне это понравилось. Если предположить, конечно, что это не он стукнул Пайка по голове и говорит со мной совершенно откровенно.
– Я не уверен, что могу это сделать, мистер Уэверли, – неопределенно ответил я.
– Вы должны дать мне ответ как можно скорее. Прежде, чем меня отсюда увезут. Меня обвиняют в этом преступлении.
– Я знаю. А что здесь случилось? Расскажите мне.
Он рассказал мне то же, что говорил Роулинс.
– Если вы стояли около Пайка, когда вас ударили, почему тогда оказались в нескольких футах от него, а не рядом с ним? – с некоторым сомнением спросил я.
– Я не стоял на ногах, а опустился на колени, – начал издатель. – Почему оказался на этом месте, когда пришел в себя, – не имею ни малейшего представления... На самом деле я даже не помню этого удара. Может быть, я брел или полз – я просто не знаю. – Он удрученно покачал головой.
– А этот маленький кейс на полу возле трупа, – задал я вопрос. – Вы только посмотрели на него и на бумаги. Вы не рылись в них?
– Конечно нет. Это был просто какой-то атташе-кейс, – продолжал Уэверли. – Он лежал на ковре, рядом с бумагами, часть которых рассыпалась, будто его уронили. Мистер Пайк тоже лежал на ковре. Я испугался, подумал, что ему стало плохо, что он упал в обморок или с ним случился сердечный приступ. Мне показалось, что кейс был у него в руках и он выронил его, когда падал. И еще мне показалось вполне естественным, что он потерял сознание. Я совершенно не представлял себе... – Уэверли на мгновение замолчал, и его губы чуть скривились. – А потом я увидел его голову.
– Прекрасно.
– А что насчет Наташи Антуанетт? – поинтересовался я.
– Мне нечего сказать о Наташе Антуанетт.
Отлично. Его взгляд, все еще затуманенный от полученного шока, обрел твердость. Он смотрел мне прямо в глаза.
Роулинс вмешался в наш разговор:
– А при чем тут Наташа Антуанетт?
– Сам не знаю, – ответил я.
Лейтенант озабоченно скривился, но не стал продолжать.
А я действительно не знал, какого черта поинтересовался Наташей. Но, несмотря на это, я все-таки решил и дальше беседовать с мистером Уэверли. Главным образом из-за его ответа на мой последний вопрос. Мне почему-то казалось, что он не станет лгать мне. Он будет полагаться на меня. И по крайней мере, в этом случае будет говорить правду. Хотя вполне легко мог бы и соврать.
Он ведь вполне мог сказать: «Кто это?» Или: «Я не имею ни малейшего понятия, о чем это вы говорите, идиот!» Или что-нибудь еще в этом духе. Но он просто ответил, да еще в присутствии лейтенанта Роулинса:
– Я ничего не могу сказать о Наташе Антуанетт.
Это он хорошо сделал. А я всегда придерживался старых взглядов. И не потому, что Честность – это Лучшая Политика. А просто потому, что это был единственно возможный путь, который может привести к успеху. И я сказал:
– О'кей, мистер Уэверли. Я принимаю ваше предложение. И сделаю все, что в моих силах. – Я немного помолчал. – Но только Небеса помогут вам, если это вы убили его.
Издатель слабо улыбнулся:
– Я все-таки считаю, что это случилось как-то иначе.
Я ухмыльнулся и вдруг поймал себя на том, что с момента, когда увидел его здесь, в комнате, с окровавленной головой и рядом с трупом, я старался сделать так, чтобы он мне не понравился. Безо всякого, впрочем, успеха. Я прекратил эти попытки и снова пожал ему руку.
– Вы правы, – доброжелательно проговорил я. – Попытаюсь разнюхать и раскопать все, что смогу.
– Вы сможете. – Он снова улыбнулся. – С вашим умением и проницательностью.
– Это как раз то, что я имел в виду, – без ложной скромности поддакнул я.
О, это все получилось отлично. Мы здорово понравились друг другу. И чуть было не расцеловались. И тут лейтенант Роулинс положил конец нашему роману.
– Вы что, и в самом деле хотите воспользоваться услугами этого человека? – удивленно спросил он. Потом немного прокашлялся и уточнил: – Извините, я обращался к мистеру Уэверли. А ты что, на самом деле...
– Да, на самом деле, – перебил я его. – Теперь я нанят и просто обязан использовать свои мускулы и ум – а что, это противоречит правилам, Билл?
– Нет... – нехотя ответил он.
Как я уже говорил, мы были давние друзья. А старому другу не нравится, когда его приятель сует голову в петлю, чтобы стать похожим на стоящего здесь идола с высунутым языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61