До Меченого тоже, похоже, дошло. Или он почуял чего-то за спиной. И стал оборачиваться. А заметил пацана у ворот и остановился. Так и замер, недоповернутым. Кажется, и дышать перестал. А лицо у него еще бледнее, чем у светлоглазого сделалось.
Долго это рассказывать, еще дольше записывать, а произошло все быстро. В пять секунд, наверно, уложилось. Тот, в желто-красном, еще и за кружку не заплатил, а меня уже несло к воротам. И боль пацана я чувствовал так, словно это мне плечо выбили, не ему. Возле Меченого я тормознул. Морда у него была такая, что мертвые живее выглядят. А глаза… никакие они стали. Ни мысли, ни желания, ни жизни. Не мог я пройти мимо него такого. Взял за плечо, тряхнул.
— Забирай свою стуму. Ты победил. Слышишь?
Он мотнул головой, а с места не сдвинулся. Пришлось развернуть и толкнуть в спину. Пошел. Но как не на своих. Не знаю, может, погладили его по кумполу, пока я на бледного пацана пялился.
Только подумал о пацане, и опять на меня боль накатила.
Ну, люблю я свою работу, и делать ее умею со знаком совести, и бабки за нее получал не слабые. Но никогда меня не тянуло к больному, как нарика к косяку. А тут мчался, прям, на крыльях. И мысль колотилась: Не пустят — повбываю. Всех!
Оказалось, всех не надо. Только одного. Вернее, одну. Напарницу пацана. Его сестру-двойняшку. Похожи они — не сразу и отличишь. Словно Бог мужика начал лепить, а в последний момент бабу решил сделать, вот и внес в исходную модель пару изменений. Неплохо получилось. Красиво. Может быть. Но это для тех, кому бабу госпожой нравится называть. И чтоб она в коже да с плеткой была. Эта как раз из тех, с плеткой. В кружавчиках-пеньюарчиках я ее не представляю.
А еще у меня, прям, пальцы зудели прощупать руку пацана. Ну, не гнутся так суставы у нормального человека. И мышцы такую нагрузку выдерживать не могут. Изучал я в свое время анатомию. И не по диагонали, как некоторые, а в полном объеме. И со всем прилежанием. И анатомичку десятой дорогой не обходил. Сколько я там трупов покромсал — не сосчитать! Так что соображаю, что к чему. А тут вот смотрю и глазам своим не верю. Не может, не должно, а есть. Глаза видят, а мозги принять отказываются. Мол, галюны все это, обман здрения , руками щупать надо!
Такую вот истерику устроили мои мозги, будь они неладны!
Руками, говорите? Ладно, дойду, пощупаю. А если мне голову потом оторвут, вам же хуже. Мозгам, в смысле.
Не оторвали.
Не знаю, как я убедил сестренку пацана. И чего бы делать стал, если б остановить меня захотела. Но сказал: Я врач! Ему нужна помощь! и прошел сквозь нее. Ну, почти сквозь. В последний момент «сестренка» отступила. Пацан чего-то буркнул. То ли согласился со мной, то ли еще чего. И на табуретку сел. Та рядом валялась. На боку. А он только ногой шевельнул, и она сразу на ножки стала. Садись, мол, дорогой, устраивайся поудобнее. Вот он и сел. Спиной к стене. Аккурат под оружием юркого. Только теперь я рассмотрел его. Оружие. Пальцы одним делом заняты, глаза — другим. Так даже лучше получается. У меня, по крайней мере.
В каменной стене торчал шар. С мой кулак величиной. Шипы еще у него были, и ручка. А вот к ручке уже крепился ремень. С проволокой вместе он сплетен, вот и блестел как цепь. Короче, оружие многопланового действия. Можно, по близкой цели постучать, а можно и в полет отправить. И угадай, Леха, с трех раз, как будет тому, кто не пригнулся.
Кость легко стала на место. Словно не впервой выходит из суставной сумки. Не знаю, как можно было выбить такой сустав. В смысле, только выбить. Удар же был такой, что раскрошиться кость могла. Похоже, тут не только мебель делают с офигенным запасом прочности, но и людей такими же клепают. Некоторых.
Пока я вправлял плечо, пацан, кажется, и не дышал. Будто прислушивался к чему-то. Девка рядом стояла. Спокойно, как неживая.
Тогда я еще не знал, что хороший телохранитель так целый день простоять может. И минут через пять его замечать перестанут. А через десять — посчитают за предмет обстановки. Так это хороший. А высококлассный уже через пару минут становится незаметным. И никаких колдовских штучек, типа, невидимости или отвода глаз. Только психология и мастерство.
Все это мне Ранул ближе к ночи рассказал. И в другой обстановке. А во дворе я сделал свое дело, посоветовал пацану беречься, и ушел с аукциона. Надоело это действо. Да и пялились на меня все так, словно я вторую голову себе отрастил. Не люблю такое внимание. Вроде как, мишень на спине навесили и не знаешь, сколько снайперов ее видят. Да и ужинать давно пора. После работы меня всегда на жор пробивает.
28
Стучат, откройте дверь? Ага, как же. К тому, кто это придумал, стучали раз в год, да и то в высокосный. А тут всем открывать, здоровья не хватит. И неизвестно еще, кто там, за дверью. Не в сказке живем, понятное дело. Это там мир становится лучше с каждым днем. Не скажу, что меня очень уж тянет в ту сказку. Нас и здесь неплохо кормят, — как говорил толстый кот одному блудному попугаю.
К чему весь этот базар? К тому, что незваные гости не всегда в кайф. Тем более, когда хозяин жрать хочет. А ньюлт с моей жратвой где-то запропастился. Знал бы я, что так долго ждать придется, поел бы внизу. Но очень уж пялился на меня один бледный пацан своими белыми глазами. А такое повышенное внимание я только от женщин терплю. Приятной, как говорится, наружности. Я ведь не Витька. Это для него каждый незнакомец, типа, новой жратвы. И в жизни надо попробовать все, хоть один раз — это не мой девиз. Обойдусь. Мне достоверно о группе сексменьшинств писать не надо.
Короче, пока бледный со своей двойняшкой болтал, я наверх поднялся. Выпить и закусить в номере не возбраняется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69