Хоть и не мой она идеал, но любые правила иногда приходится нарушать.
Я потрогал острые коленки, бедра. Кожа гладкая и горячая, как на солнце перегрелась. Тощая сразу перестала притворяться спящей, а я все не мог притвориться, что она мне нравится. Ну, не тащусь я от баб, что носят лифчик минус первого размера! Да и у тощей глаза круглыми стали, когда мой размер увидела. Что имею, тем и пользую, меньшего у меня нет. Короче, любовь с первого взгляда у нас не возникла, скорее уж наоборот. И не девку-малолетку я ненавидел, а тех, кто все это придумал.
А они топтались рядом, сопели и давали ценные указания. Уроды! Я им что, Казанова, на бис работать… Они б еще метроном принесли, чтоб я с ритма не сбился. Вот придурки — сами не могут и мне настроиться не дают, да еще торопят, будто вот-вот чемпионат по футболу начнется, а я их задерживаю.
Больше всех выделывался урод с копьем: демонстрировал, какой он великий и неутомимый, а потом сзади зашел. Типа, помочь мне. И такая злость меня взяла, что огнем полыхнуло в груди, в животе и мой спящий красавец проснулся.
Черт бы побрал вас всех!
Не дали мне времени на предварительные ласки и я сунулся в сухую и тесную норку. Запахло кровью. Девка зашипела сквозь зубы. Я невольно пожалел ее и остановился. Все-таки для первого раза нужна другая обстановка: весна, луна, бутылка вина. Ну, и никаких зрителей, понятное дело. Злость на девку исчезла. Будь у меня пистолет, не ей бы я свою крутизну доказывал, а тем, кто устроил мне сеанс незапланированного траха. Таких придурков надо топить еще при рождении.
И тут случилось несколько вещей. Почти одновременно. От моей шеи убрали меч, я даже услышал, как он зашуршал в ножны. Копье от задницы тоже убралось, и краем глаза я увидел его носителя. Но главное — у меня в руках появилось оружие! Не мой любимый пистолет, как хотелось бы. Тот остался в Мерсе. У меня был нож, подарок умирающего, всего лишь нож, но и это лучше, чем совсем ничего.
Я не великий боец на ножах, куда мне до Левы, но когда нужно, могу двигаться очень быстро. Вряд ли конвоиры ожидали от меня такой прыти. По их прикидкам, я должен быть шибко занят и не реагировать ни на что. Даже если меня станут поливать бензином и поджигать.
А вот дудки! Мне жить еще не надоело! Да и не круче Левы они были, а против него я полминуты выстоять могу. И нож у меня оказался то что надо: одной царапины хватало, чтоб враг осыпался кучей тряпья. Пять таких куч я потом насчитал. Не знаю, откуда лишние взялись, может, на шум прибежали? Нашелся и копьеносец, тот самый. Он возле стола лежал. Девкиного. Один взгляд на его физиономию, и диагноз ясен: не поспать он прилег.
Тощей на столе уже не было. Стояла рядом и приводила себя в порядок: елозила ладонью по ноге и между ногами, а потом облизывала. Зрелище то еще и я невольно засмотрелся. Словно крови никогда не видел. Подумал, что отвернуться бы надо, и не смог. Девка так зыркнула на меня, что будь у нее оружие, я бы испугался. Но оружие было у меня. Облизав ладонь в последний раз, она сказала, как плюнула:
— Нельзя здесь оставлять свою кровь. Понял?
Я только молча кивнул. Ни черта я, признаться, не понял. Но, может, тощая лучше знала правила игры.
Блин, если это кино, то я родился под квадратным солнцем!
Потом девка подошла к камню, на котором лежала и… лизнула его. Я уставился на нее, как Ромео на Джульету, в смысле, в полном обалдении. А ведь тощая совсем не в моем вкусе. Даже в такой позе. Ни одна из моих баб не вела себя так. Но до сегодняшнего дня я встречался только с нормальными бабами. И в нормальном мире. По крайней мере, знакомом.
Тощая оглянулась, еще раз царапнула меня глазищами, и направилась к куче одежды. Постояла над одной, другой и ушла за колонну. Я тряхнул головой, вытряхивая оттуда всякую дурь, и сдвинулся с места. Нож по-прежнему был у меня в руке. Не знаю уж, откуда он взялся. Будто из рукава выскочил. Но появился он в самое подходящее время. Если б еще одежду и обувь вернуть!… А то на ветру, да на каменных плитах — совсем не в кайф. Жаль не осталось живых, некого убить за то, что сотворили с моим прикидом.
Обошел колонну и чуть не столкнулся с Тощей. Она резко обернулась и уставилась на меня. Или на то, чего у меня замерзло и уменьшилось в два раза. Смутить, типа, пытается? Ну-ну. Я ответил ей таким же оценивающим взглядом.
Отличить ее от пацана стало еще труднее. Плоская грудь, кожа в пупырышках, а низ живота прикрывает рука, замотанная плащом. Пальцы на тонких ногах поджимаются от холода, но больше девка не делает ни одного движения. Только смотрит. Но от этого взгляда я покрылся мурашками. Или замерз — сквозняк здесь конкретный. Наверно, замерз. Не верю я в дурной глаз. И гипноз на меня не действует. Только ласка. Или пистолет. Но это так, шутка. Не охота мне играть в гляделки, не то настроение. А потом я понял, что на нож тощая пялится, не на меня. Нужен я ей, как не знаю чего… А вот нож, ножик, что убивает быстро и странно, ей, похоже, знаком. И защищаться она собралась от него. Я так, ходячая подставка для оружия, а вот нож опасен по-настоящему. Даже не нож, а Нож. С большой буквы.
Не знаю, откуда взялись эти мысли. Вот глянул девке в глаза, и зашевелилось чего-то в моей башке. И опять меня, как жаром обдало. Разозлился я.
— Что, так и будем стоять? Или оденемся и уйдем отсюда?
Девка посмотрела на меня с удивлением. Теперь уж точно на меня.
— А Нож ты сможешь… убрать?
На миг мне послышалось другое слово: успокоить, но чего только не послышится в таком месте.
— Запросто.
Перебросил нож в левую руку, прижал лезвие к запястью, а руку к бедру. Вот и спрятал оружие. Вроде бы. И только потом понял, что не чувствую холода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69