Не оставлять же его в Морготе. Ведь там на него могли снова напасть те ракхообразные твари. И не останавливаться же посреди Леса, в надежде, что рядом случится доктор. Если бы он мог Исцелить товарища или хотя бы произнести заклятие, унимающее боль! Это было ужаснее всего: ехать по местам, переполненным Фэа невероятной мощи, и быть не в силах воспользоваться им даже для того, чтобы помочь тем, кого любишь. Но Дэмьен помнил, как Сензи в Кали чуть было не бросился с крыши гостиницы, пытаясь настичь нечто, что он позднее назвал «черным солнцем». Если даже в Кали поток Фэа был таким мощным, то здесь, почти в самом центре этого водоворота, пускать в ход Творение было равносильно самоубийству.
«Я все равно сделал бы это, — мрачно размышлял Дэмьен. — Если бы я знал наверняка, что успею Исцелить его прежде, чем эта сила захватит меня, я сделал бы это не задумываясь».
Они подъехали к подножию нового крутого склона. Дэмьен видел, что его лошадь трясет от усталости. И впервые за всю эту ночь священник почувствовал настоящее отчаяние. Если конь не выдержит, все его искусство их не спасет: они могут освободить Сиани и даже исцелить Сензи, но без лошадей живыми им из Леса не выбраться.
Тропинка петляла туда-сюда, задираясь все круче по мере того, как они поднимались. Значит, горы уже близко. Быть может, они уже в горах, но здесь, под покровом Леса, невозможно было определить, где они именно. После многих миль бесконечного, тяжкого пути Дэмьен окончательно потерял направление. Он похлопал коня по шее — тот фыркнул в ответ. «Ничего, бывало и хуже. Выберемся. А вот у Сензи лошадь нежная, городская. Долго ли она еще протянет?»
И тут они свернули еще раз и наконец-то увидели… взмывающий ввысь замок из черного обсидиана. Он поднимался куда выше крон деревьев, и над ним широко раскинулось ночное небо. Серебристо-голубой полумесяц Примы висел над центральной башней, как бы венчая ее, и холодный лунный свет трепетал на зеркальной поверхности камня каплями холодной ртути. Замок казался каким-то нереальным. Он был невероятно красив. И, как ни странно, знаком Дэмьену.
Где же он мог его видеть? Священник порылся в воспоминаниях, но так ничего и не вспомнил. Может, это был какой-нибудь другой замок, похожий на этот…
Замок, похожий на крепость Охотника?!
Они въехали во двор и на минуту застыли, пораженные открывшимся зрелищем. Свет факела отражался в витражах обсидианового фасада, заставляя их мерцать и переливаться ожившей радугой. На перекрытиях изогнутых арок расцветали языки черного пламени, а узкие готические окна окружали изысканные каменные кружева. Дэмьен узнал стиль времен Возрождения. Но только сейчас он осознал всю прелесть того периода.
«Бог мой, как же здесь должно быть красиво днем!»
Он вглядывался в оконные витражи, гадая, какие узоры откроются в них при свете солнца. И снова Дэмьена охватило чувство, что он где-то уже видел все это.
«Но где я мог видеть это раньше?»
Альбинос спешился, подошел к ним и застыл в ожидании. Дэмьен осторожно спрыгнул с коня, всячески оберегая раненую руку. Сензи тоже спешился, вернее, попытался. К счастью, Дэмьен успел подхватить незадачливого ученика, когда тот уже падал с лошади. Священник поддерживал молодого чародея, пока не убедился, что Сензи может твердо стоять на ногах. Жар, сжигавший больного, ощущался даже через рубашку.
«Ему нужно отдохнуть, — мрачно подумал Дэмьен. — И Исцелиться. Но ни то, ни другое здесь невозможно».
Из-под арки появились несколько теней: вполне похожие на людей существа собрались увести их лошадей. Но услышав предупреждающий рык Дэмьена, они живо отскочили подальше. Кто знает, увидят ли они своих лошадей снова? Священник в последний раз потрепал по шее своего коня, чтобы хоть немного успокоить его, а затем передал поводья ближайшему незнакомцу в черном плаще. Лошадь Сензи увели без заминки, правильно рассудив, что у раненого мага нет ни сил, ни желания возражать.
Плечом к плечу путники вошли в твердыню Охотника. Обсидиан сменился мрамором, черным, с небольшими вкраплениями темно-красного. В отсветах факела в руке Сензи казалось, что на полу кровь. Мебель тоже была выдержана в темных тонах. Массивные гарнитуры, такие же вычурные, как и фасад замка, с обивкой из черного мягкого бархата. Высокие окна скрывались за черной бархатной драпировкой, украшенной красными шелковыми кистями и изящной красной каймою. Кое-где виднелась позолота: на богато изукрашенных дверных кольцах, на замках, на ручках шкафов. Но все это только подчеркивало драматичную тьму замка.
Наконец у одной из дверей альбинос остановился.
— Вы можете подождать в этой комнате, — объявил он. — Полагаю, вы найдете ее… удобной. — Он едко улыбнулся.
Их провожатый распахнул дверь, и Дэмьен какое-то время не мог ничего рассмотреть. Но вот свет факела начал выхватывать детали интерьера…
И священник ступил внутрь, кивком подзывая Сензи. Он не мог поверить своим глазам. Он ничего не мог понять.
Это была настоящая часовня. Комната, во времена Возрождения отводимая для поклонения Господу. Здесь не было ни черного мрамора, ни каких-либо богохульных вещей. Создавалось впечатление, что эту комнату перенесли из Джаггернаута тысячу лет назад, и с тех пор она совершенно не изменилась. Но… но это невозможно!
Дэмьен подошел к алтарю, провел рукой по шелковому покрову. Как ему хотелось использовать Фэа, Узнать самому — ведь здесь не таилось никакой злой воли, лишь сила его истинной веры. Но даже в таком месте он не рискнул воспользоваться своими навыками. «Особенно в таком месте», — напомнил он себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189