Полицейский переводил взгляд с одной женщины на другую и, казалось, обдумывал ее слова. Затем, пожав плечами, он открыл дверь камеры.— Вы что, глупы или слепы?Хелли с облегчением увидела, как решительность ее тона остановила полицейского. И хотя выражение столица не сулило ничего хорошего, она заставила себя высказать то, что думала:— Девушка должна быть помещена в больницу, а не в эту дыру.Полицейский прислонился к двери, погладил свои роскошные бакенбарды и уставился на Хелли.— Ну? И какую же больницу вы предлагаете? — промычал он. — Я что-то не припомню ни одной китайской.— Не предполагаете же вы, что женщине нужно отказать в медицинской помощи только потому, что она китаянка? — холодно отчеканила Хелли.— Я ничего не предполагаю. Я только говорю вам, что здесь нет ни одной белой больницы или врача, кто лечил бы китайцев.— Вы ошибаетесь.Они все еще вели молчаливую борьбу взглядами. Наконец с видом превосходства Хелли фыркнула и заявила:— Как ни странно, но я доктор и больнице при Миссии, и, если вы меня сейчас освободите, я смогу о ней позаботиться.— Отлично. Женщина-врач. — Он скептически хихикнул, словно она объявила, что собирается стать президентом Соединенных Штатов. — Ну, доктор, я предлагаю вам перестать скулить и заняться своей пациенткой.С этими словами он покинул камеру, хлопнув напоследок дверью.— Пожалуйста…Нетвердым шагом Хелли преодолела расстояние до двери и схватилась за прутья решетки, ища в них опору. Полицейский посмотрел на нее и нахмурился. Набравшись мужества, Хелли продолжила:— Пожалуйста, офицер…— Бредли, — подсказал он, подозрительно поглядывая на нее и постукивая по неплотно закрывшемуся замку.— Бредли, — как эхо подхватила Хелли. — Мне действительно надо забрать эту женщину в больницу. Вы же понимаете, что там у меня есть требуемое для этого случая оборудование. Вам надо лишь открыть дверь и дать мне возможность…— Вы никуда не пойдете…Полицейский прервался, удовлетворенно хмыкнув, так как замок наконец захлопнулся.— Ни одна из вас. По крайней мере без разрешения судьи Дорнера.— Тогда, ради Бoгa, позовите судью.Бредли вынул ключ, попробовал прочность замка и, убедившись в его надежности, ответил:— Вы увидитесь с судьей послезавтра. Он оставил четкое указание, чтобы его сегодня не тревожили. Кажется, он сегодня на большом рождественском приеме. А завтра Рождество, так что незачем беспокоить судью из-за пары шлюх.— Но девочка…— Судье плевать на шлюху-кнтаезу, так же как и на белую, если на то пошло.— Но…— Никаких «по». Послезавтра вы увидите судью. Решительно мотнув головой, Бредли повернулся и направился по коридору.— Подождите! — крикнула вслед ему Хелли достаточно громко, чтобы он остановился. — Не могли бы вы по крайней мере узнать, что с ней?Полицейский плюнул на пол.— Уж не думаете ли вы, что я ее буду лечить ради вас?— Но я слышала, как вы говорили по-китайски, и она, мне кажется, понимала вас.— О! Пару фраз о том о сем. Достаточно, чтобы получить желаемое.Он вызывающе подмигнул Хелли, отчего она в свою очередь извергла пару отборных слов.— И какие же это фразы, позвольте узнать?Хелли ненавидела себя за то, что спрашивает этого мужлана, но ей было интересно, что же вызвало выражение такого ужаса на лице китаянки.— Да просто я сказал, что, если она не перестанет вопить, я отдам ее вам. Ничто так не пугает китайских шлюх, как угроза быть переданными в Миссию.— Почему?Вопрос повис в воздухе, так как полицейский уже почти покинул коридор, весело насвистывая:— Желаю вам веселого Рождества!В последующие часы у Хелли не было племени задуматься над странными словами полицейского. Вторая половина дня прошла незаметно, и теперь уже догорали последние лучи заходящего солнца. В глубине тюрьмы кто-то распевал рождественские песенки, но даже это не вызывало у Хелли почти никакой реакции.Склонившись над затихшей девицей, Хелли попыталась прощупать на шее пульс. Ничего. Сдвинув пальцы ниже и затаив дыхание, она с облегчением услышала слабое неровное биение.Раненая потеряла много крови. Хелли глянула на одеяло, измазанное безобразными ржаво-красными пятнами, и начала массировать ей живот.Несколько часов назад, когда Бредли что-то сказал девчонке по-китайски, она отказывалась от помощи Хелли. Хелли же была так ошарашена враждебным недоверием в глазах китаянки, что просто молча смотрела, как та раскачивается на своей койке и что-то напевает себе жалобным голосом.Правда, иногда она оборачивалась к Хелли, и в глазах ее читался призыв. Док мысленно посылала благодарность Господу за опыт, приобретенный ею при санитарных обходах филадельфийских ночлежек. Они были порой утомительными и разочаровывающими, но научили ее обходить языковые барьеры и давать утешение тому, кто в этом нуждался. В конце концов, разве боль и страдания не одинаково угнетают людей с разным цветом кожи?Хелли осторожно повернула свою ладонь вверх и в бессловесном жесте предложила открытой рукой свою дружбу. Именно в этот момент боль с особой силой обрушилась на китаянку, и она судорожно схватила протянутую ей руку.Первые семена доверия были посеяны. Движения руки и ласковый тон дополнили те немногие слова, что девочка произнесла по-английски. Благодаря терпению Хелли смогла понять, что ее подопечную звали Туберозой; пожалуй, это были все сведения, которые удалось извлечь.С наступлением сумерек угасло и общение женщин. Тубероза теперь едва дышала, и также едва прослушивалось ее сердцебиение. Весь ужас заключался в том, что китаянка умирала, а она, Хелли, ничего не могла сделать.— Черт подери! — чертыхнулась Хелли, пытаясь стереть свои слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105