Джим вообразил, что большая американская автомобильная компания заинтересовалась их автомобилем «флер» и хочет начать его производство в Америке. Это еще раз доказало, что он начал стареть, поскольку этот молодой человек превосходно знал, в каком положении находятся сейчас де Курмоны. Мэддокс знал цифры, которые Джим даже не помнил. И сейчас он приехал с удивительным предложением. «Ю.С.Авто» предлагает де Курмонам влиться в их компанию, причем 75 процентов пая должно принадлежать «Ю.С.Авто», а 25 – остаться в семье де Курмон.
– Это только общие исходные моменты наших переговоров, естественно, – сказал Ноэль без улыбки. – Есть много других вопросов, которые можно и должно обсудить. Но я уверен, мистер Джемисон, что 25 процентов новой компании де Курмонов будут цениться через несколько лет гораздо больше, чем вся компания в данный момент.
– Это, может быть, правда, а может, и нет, – ответил Джим, – и я должен поздравить вас с вашими «домашними заготовками». Вы очень много узнали о де Курмонах. Но одну деталь все-таки просмотрели. Я был президентом компании в течение двадцати, лет, но, в сущности, исполнял роль попечителя моего зятя, Жерара де Курмона. Я лишь тень за троном, мистер Мэддокс.
– Тогда Жерар де Курмон и есть тот человек, с которым я должен говорить? – спросил Ноэль, злясь на себя за то, что в спешке и занятый цифрами он не обратил внимания на структуру семьи де Курмон. – А также с вами и остальными членами совета «Курмон», – добавил он.
– Не обязательно, – сказал Джим, радуясь, что ему удалось несколько ослабить остроту предложения Мэддокса. – Видите ли, пять лет назад, когда дочь Жерара стала активно участвовать в делах компании, которую она должна унаследовать в будущем, Жерар передал управление компанией ей. Поэтому моя внучка, Пич де Курмон, является единственным человеком, который может сейчас продать компанию. Я очень сомневаюсь, что она захочет это сделать, – даже за эти обещанные в будущем деньги. Пич – очень «семейный» человек, мистер Мэддокс. Она упорно трудится, чтобы принести успех де Курмонам, как вы, должно быть, заметили из газет.
Лицо Ноэля было совершенно бесстрастным, когда он убирал бумаги и закрывал портфель. За все прошедшие годы самодисциплины он научился скрывать свои эмоции за маской игрока в покер, у которого рука с хорошими или плохими картами всегда прижата к груди. Но за этой маской скрывалась злость на себя за то, что он не собрал всех фактов, перед тем как ехать и делать подобное предложение. Это была серьезная ошибка, и Ноэль понимал это. Пич де Курмон, его золотая богиня, встала между ним и тем, чего он хотел больше всего на свете, – власти над компанией де Курмонов и осуществления задуманного в Штатах. И места президента!
– Моя жена и я были бы счастливы, если вы согласитесь пообедать с нами, – тепло пригласил Джим Ноэля. Он ничего не имел против Мэддокса, тот был человеком дела, вьполняющим свою работу, и к тому же он только утром прилетел из Парижа. Самое меньшее, что мог Джим сделать, это пригласить его на обед. Ноэль колебался. Он не любил, когда его оставляли в дураках, но, с другой стороны, Джим Джемисон был порядочным человеком. Он столько лет работал, чтобы защитить де Курмонов; невозможно было ожидать, что он будет прыгать от радости и преподнесет ему компанию на блюдечке. Кроме того, Ноэлю было любопытно побольше узнать о семье Пич; он слышал о легендарной Леони от Деллы, которую оставил любоваться достопримечательностями Парижа.
– Спасибо, мистер Джемисон, – улыбнулся он впервые за все время. – С удовольствием принимаю ваше приглашение.
Тот факт, что Леони была уже пожилой женщиной, не отражался на ее красоте, и глаза Ноэля то и дело возвращались к прекрасным чертам ее лица, пока они сидели за обеденным столом в прохладной тенистой столовой. Ее кожа была мягкой и гладкой, покрытой сеточкой мелких морщин вокруг больших рыжевато-карих глаз, а когда она улыбалась своей восхитительной улыбкой, вы начинали понимать, почему ее считали одной из великих красавиц своего времени. И хотя Пич не была похожа на свою бабушку, но у нее было что-то такое же кошачье в лице и улыбка Леони. Ноэль про себя подумал, как бы реагировала сейчас Леони, если бы он сказал ей, что он – выходец из сиротского приюта в Мэддоксе, который она посетила в 1945-м? Но Ноэль никому не открывал свой секрет, Пич была единственной, кто знал его прошлое.
Леони приходилось встречать десятки сильных, ярких молодых бизнесменов за время работы Джима в компании, но никто не походил на Ноэля Мэддокса. Напряжение бурлило за его улыбкой, как водоворот под гладкой поверхностью реки. Он делал ей комплименты и рассказывал забавные истории о сегодняшней жизни Соединенных Штатов, а Джим сравнивал их со своими воспоминаниями о родине, но Леони чувствовала, что мысли Мэддокса заняты другим. Он казался ей человеком, способным раздваиваться, как это мог делать Месье. Ноэль Мэддокс был человеком с таинственными глубинами, и впервые она растерялась, не зная, что за этим кроется.
Они уже закончили обед и пили кофе, когда раздался телефонный звонок.
– Пич? Ты где, дорогая? – спросила Леони. – Я. плохо тебя слышу. Где? В Барселоне? Но я думала, ты еще в Лаунсетоне, с Вилом.
Ноэль пил кофе и смотрел сквозь полукруглые оква террасы на море.
Леони прикрыла рукой трубку и обратилась к Джиму:
– Это Пич, она говорит что-то невразумительное. Я едва понимаю ее, Джим. – Ока снова заговорила в трубку: – Подожди, дорогая, расскажи толком и спокойно, что происходит? Леони некоторое время слушала, затем произнесла:
– Почему бы тебе не приехать к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153