Затем вновь издав свой боевой клич («гр-р» или «бр-р»), он бросился вперёд и наступил на мяч для гольфа, с которым я практиковался перед его приходом. Такое потрясающее падение редко когда приходится видеть. Захватывающее зрелище. В течение нескольких сек. в воздухе мелькало множество рук и ног, а затем Суперсуп грохнулся о стену с такой силой, что в квартире чуть было не рухнул потолок.А я, чувствуя, что сыт всем по горло, взял с вешалки в прихожей шляпу и собрался удалиться, когда рядом со мной материализовался Дживз.— Мне показалось, я слышал шум, сэр, — сказал Дживз.— Весьма возможно, — согласился я. — Это был мистер Слингсби.— Сэр?— Мистер Слингсби упражнялся в исполнении русских народных танцев, — объяснил я. — По-моему, он сломал себе несколько рук и ног. Сходи проверь, Дживз.— Слушаюсь, сэр.— Если он тоже стал инвалидом, помести его в моей спальне и пошли за доктором. Моя квартира быстро заполняется разными родственниками и свойственниками Пима. Верно я говорю, Дживз?— Да, сэр.— Я думаю, их запас исчерпан, но если вдруг его тётушки или дядюшки придут в гости и сломают свои конечности, уложи их на диване в гостиной.— Слушаюсь, сэр.— Что же касается меня, Дживз, — сказал я, открывая дверь и останавливаясь на пороге, — я уезжаю в Париж. Адрес я сообщу тебе письмом. Уведоми меня, когда квартира освободится от Пимов и окончательно очистится от Слингсби, и тогда я вернусь. Да, кстати, Дживз.— Сэр?— Не жалей сил, чтобы как-то утихомирить всех этих особ. Они считают, — по крайней мере Слингсби (женского пола), — что это я переехал машиной мистера Пима. За время моего отсутствия сделай всё возможное, чтобы как-то ублажить их.— Слушаюсь, сэр.— Ну, а теперь иди к инвалидам, Дживз. Я забегу на ленч в «Трутень» и уеду в два часа с вокзала «Чаринг-кросс». Принеси мне к поезду чемодан со всем необходимым.
* * *
Прошло не меньше трёх недель, прежде чем Дживз дал мне знать, что горизонт очистился. Я очень неплохо провёл время в Париже и вдоволь нагулялся по его предместьям. Мне очень нравится этот город, но я обрадовался, что снова могу вернуться в добрую, старую Англию. Купив билет на подвернувшийся аэроплан, я через несколько часов очутился в Кройдоне и тут же направил свои стопы в центр мироздания. На большие рекламные щиты я обратил внимание где-то в районе Слоан-сквер.Такси попало в пробку, и я лениво оглядывался по сторонам, когда внезапно увидел что-то очень знакомое. Прошло несколько долгих секунд, пока я сообразил, в чём дело.На глухую стену был наклеен плакат со сторонами не менее ста футов каждая. Яркие краски — в основном красная и синяя — сразу бросались в глаза.Наверху было написано:
СУПЕРСУПЫ СЛИНГСБИ
Внизу шла надпись:
ВКУСНО И ПИТАТЕЛЬНО
А посередине красовался я. Да, прах побери, Берти Вустер собственной персоной. Это была репродукция портрета Пендлбери, увеличенного в несколько раз.Я думаю, любой на моём месте, увидев такое, моргнул бы. Я тоже моргнул. Можно сказать, — и, по-моему, так говорят, — глаза мои затуманились. Затем туман рассеялся, и я стал разглядывать плакат, пока такси не тронулось с места.Из всех омерзительных зрелищ, которые мне когда-либо доводилось видеть, эта картина бесспорно заняла первое место. Портрет был поклёпом на Вустера, но он вне всяких сомнений изображал меня и никого другого. Теперь я понял, что имел в виду Дживз, когда говорил, что у меня голодное выражение лица. На плакате я со скотской алчностью, словно крошки не имел во рту целую неделю, смотрел на большую, чуть продолговатую тарелку супа. Казалось, реклама переносила вас в иной мир, странный и пугающий.Я вышел из транса (или из комы?), когда такси остановилось у подъезда. Я понёсся вверх по лестнице и через несколько секунд очутился в своей квартире.Дживз выплыл в холл и приветствовал меня почтительной улыбкой.— Я рад, что вы вернулись, сэр.— Об этом позже, — задыхаясь, произнёс я. — Как понять…— Вы имеете в виду рекламные плакаты, сэр? Я как раз хотел поинтересоваться, обратили вы на них внимание или нет.— Обратил!— Разительное сходство, сэр, вы не находите?— Нахожу! А сейчас, возможно, тебя не затруднит объяснить мне…— Если помните, сэр, вы приказали мне сделать всё возможное, чтобы ублажить мистера Слингсби.— Да, но…— Задача оказалась не из лёгких, сэр. Некоторое время мистер Слингсби по настоятельному совету миссис Слингсби собирался подать на вас в суд, а насколько мне известно, сэр, судебные разбирательства вам отвратительны.— Да, но…— А затем, — в тот день, когда доктор разрешил ему встать с постели, — мистер Слингсби увидел портрет, и я счёл разумным указать, что данное произведение искусства можно с большой выгодой использовать в качестве рекламы. Мистер Слингсби сразу понял открывающиеся перед ним блестящие возможности и, заручившись моим словом, что вы охотно позволите ему использовать ваше изображение, если он откажется от мысли подать на вас в суд, вступил в переговоры с мисс Пендлбери, чтобы купить у неё авторские права.— Правда? Надеюсь, она не прогадала?— Нет, сэр. Мистер Пим, действовавший в качестве агента мисс Пендлбери, заключил очень выгодную сделку.— Агента?— Да, сэр. Мисс Пендлбери доверила переговоры своему жениху.— Жениху!— Да, сэр.Должно быть, вы поверите, что история с рекламой просто-напросто сидела у меня в печёнках, если я скажу, что, услышав сообщение Дживза, не потерял сознания, а всего лишь пробормотал «ха» или «хо», а может, «гм-мм». После того, как я увидел плакат, ничто уже не имело для меня значения.— После того, как я увидел плакат, Дживз, — сказал я, — ничто больше не имеет для меня значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73