Посередине озера лежал небольшой остров. Посередине острова стояло восьмиугольное здание, которое так и называлось: Октагон. А на крыше Октагона, точно посередине, сидел достопочтенный А. Б. Филмер, напоминающий городской фонтан: вода текла с него ручьями. Подплывая к острову (я сидел на вёслах, а Дживз правил рулём), мы слышали отчаянные крики, доносившиеся до нас всё громче и громче, а причаливая к кустам, я увидел достопочтенного в том виде, о котором уже говорил. Помнится, я подумал, что даже у члена кабинета министров могло бы хватить ума укрыться от дождя внутри здания, а не на его крыше.— Чуть правее, Дживз.— Слушаюсь, сэр.Я ловко причалил.— Подожди меня здесь, Дживз.— Слушаюсь, сэр. Главный садовник говорил мне сегодня утром, сэр, что недавно на острове гнездился лебедь.— Мне некогда выслушивать досужие истории из области естествознания, Дживз, — холодно сказал я, удивляясь бестолковому малому, который нёс ахинею в то время, как дождь хлестал всё сильнее, а брюки его молодого хозяина промокали всё больше и больше.— Слушаюсь, сэр.Я начал продираться сквозь кусты. Под ногами у меня чавкало, и через два ярда стало ясно, что мне придётся разориться на новые теннисные туфли. Тем не менее я не сдался и в скором времени вышел на небольшую площадку перед Октагоном.Я слышал, это здание было построено в конце прошлого века, чтобы дедушка покойного владельца мог упражняться в игре на скрипке. Насколько мне известно, этот инструмент издаёт душераздирающие звуки, но, по-моему, они не могли сравниться с теми визгами, которые сейчас доносились с крыши. Достопочтенный, не заметив спасательной экспедиции, по всей видимости хотел, чтобы его услышали в особняке на той стороне озера, и должен вам сказать, я бы не удивился, если б он добился своего. У А. Б. Филмера был превосходный тенор, и его вопли проносились над моей головой подобно снарядам.Я подумал, что необходимо как можно скорее сообщить ему добрые вести, пока он не сорвал голосовых связок.— Эй! — крикнул я, дождавшись перерыва между воплями.— Эй! — взревел он, глядя куда угодно, но только не в мою сторону.— Эй!— Эй!— Эй!— Эй!— Ох! — сказал он, наконец-то меня увидев.— Здесь! — сказал я, подтверждая, что горести его позади.Должен признаться, до сих пор нашу беседу никак нельзя было назвать содержательной, но, возможно, мы разговорились бы через несколько секунд, если бы, — как раз в тот момент, когда я собирался изречь какую-то дельную мысль, — до меня не донеслось шипение по меньшей мере сотни кобр и из-за кустов слева не выползло нечто белое и длинное. Я стартовал, как вспугнутый фазан, и взлетел на стену, прежде чем понял, что делаю. В дюйме от моей левой лодыжки послышался тупой удар, и я окончательно убедился в том, что на земле мне делать нечего. Кто, невзирая на бураны, не бросил флаг с девизом странным «Эксельсиор!», послужил примером для Вустера.— Осторожней! — взвыл достопочтенный.Он мог бы меня не предупреждать.По всей видимости Октагон был выстроен как раз на случай подобного кризиса, По крайней мере в стене между кладкой камней находились углубления, словно специально сделанные для рук и ног, и я в мгновение ока оказался рядом с достопочтенным, оставив внизу одного из самых больших и свирепых лебедей, которых мне когда-либо приходилось видеть. Он вытянул шею, напоминавшую пожарную кишку, явно напрашиваясь на то, чтобы в него запустили кирпичом.Я запустил в него кирпичом и не промахнулся.Достопочтенный остался мной недоволен.— Не дразните его! — сказал он.— Пусть не дразнит меня.Лебедь вытянул шею ещё на восемь футов и издал звук, похожий на шипение пара, с силой бьющего из лопнувшей трубы. Дождь продолжал хлестать с неописуемой яростью, если так можно выразиться, и мне было жаль, что, испытав вполне естественное возбуждение, когда пришлось внезапно карабкаться на стену, я уронил запасной плащ, предназначавшийся для моего соседа на крыше. На секунду мне пришла в голову мысль предложить ему свой, но затем здравый смысл взял верх.— Вы вовремя успели от него удрать? — спросил я.— Ещё секунда, и мне бы не поздоровилось, — пожаловался он, с неприязнью глядя вниз. — Я с большим трудом взобрался по стене.Достопочтенный, да будет мне позволено так сказать, был человечком маленьким и кругленьким, словно его, как виски в бокал, лили в одежду, пока не наполнили до краёв. Представив себе, как он ползёт по стене, я получил огромное удовольствие.— Не вижу ничего смешного, — недовольно произнёс он, перенеся свою неприязнь с лебедя на меня.— Простите.— Я мог получить серьёзную травму.— Хотите, я засвечу ему ещё одним кирпичом?— Не вздумайте! Вы его только рассердите!— С какой стати с ним церемониться? Ему-то на нас наплевать.Достопочтенный переменил тему разговора.— Не понимаю, как могла уплыть моя лодка. Я надёжно привязал её к ивовому пню.— Загадочная история.— Я начинаю подозревать, её отвязали намеренно.— О, ну что вы, вряд ли такое возможно. Вы наверняка увидели бы злодеев, знаете ли.— Нет, мистер Вустер. Из-за кустов разглядеть что-нибудь невозможно. К тому же, чувствуя сонливость по такой жаре, я задремал вскоре после того, как приплыл на остров.Мне совсем не хотелось, чтобы он продолжал рассуждать на эту тему.— Сильный дождь, что? — сказал я.— Какое точное наблюдение, — произнёс он с горечью и недовольством в голосе. — Спасибо, что поставили меня в известность.Погоду, как я понял, ему обсуждать не хотелось. Я переключился на птиц.— Вы обратили внимание, — спросил я, — что брови у лебедя сходятся на переносице?— У меня была возможность обратить внимание на всё, что касается лебедей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73