Вадим изучал связь между человеческой психикой и речью. Особенно в части воздействия речи на эту самую психику. Я прожила с Вадимом два года, а потом он ушел, выдав самое оригинальное объяснение, какое мне только приходилось слышать: «Сашка, я тебя так сильно люблю, что, боюсь, еще чуть-чуть, и у меня сформируется привычка тебя так сильно любить. А знаешь, что это означает? Это означает, что уйти я уже никогда не смогу, стану твоим рабом и ты перестанешь меня уважать».
Перестройка, принесшая нескончаемую череду референдумов и выборов, превратила знания Соколова в золото. В смысле – неиссякаемый источник доходов. Теперь он активно востребованный политтехнолог.
Прорваться к нему в кабинет – проблема из проблем. К счастью, Вадим питает ко мне самые светлые чувства и оставил номер конфиденциального мобильника. Я набрала его с замирающим сердцем. Только бы Соколов оказался в России! Современный уровень связи оставляет место для облома, вроде: «Извини, сегодня встретиться не смогу. Я в Новой Зеландии».
– Алло? – ответил знакомый бархатный голос с едва различимыми «рычащими» интонациями.
Такой тембр Соколов вырабатывал в течение нескольких лет. Якобы подобная частота повышает убедительность речи.
– Вадим? – обрадовалась я. – А это Саша! Вот, решила позвонить…
– Ворошилова, – оборвал меня бывший гражданский муж, – говори быстро, что тебе надо?
Я слегка опешила. Воспользовавшись паузой, Соколов высказал все, что думает по поводу моего прошлого звонка. Мол, использовала его и бросила. Ни встречи, ни звонка.
– Ну, не злись, пожалуйста, – я перешла на приторно-сладкий тон голливудских капризниц. Когда в кино какая-нибудь дама желает задобрить главного героя, она всегда говорит таким голосом. – Я тебе звонила, честное слово, но меня не соединяли!
Трубка же не отвечала. Вот я и подумала, что ты уехал куда-то…
Наврав с три короба, я уповала на то, что Вадим будет «сам обманываться рад».
– Ладно, – смягчился Соколов. – Положим, я тебе поверил. Теперь ты скажешь, какова цель звонка?
– Может быть, встретимся, поговорим…
– Отлично, в семь у меня дома, – тут же последовало предложение.
Я замялась. Возвращать интим в отношения с бросившим меня мужчиной не хотелось.
– А нельзя ли сначала поужинать? – спросила я.
– Хорошо, – согласился Вадим, – сначала поужинаем. У меня дома есть плита, стол, тарелки и даже фужеры.
– Ты надо мной издеваешься?! – не выдержала я.
– Это ты надо мной издеваешься, – последовал огорченный вздох. – Говори, что надо, или я отключаюсь. Твои медвежьи попытки меня корыстно соблазнить, чтобы потом продинамить, никуда не годятся!
Пришлось признаться, но без страховки я все же не решилась.
– Тогда обещай, что поможешь. Позарез надо! Речь идет о жизни человека!
– Кого убить? – саркастически поинтересовался Соколов.
– Никого не надо, – я насупилась. – Ты депутата Макарова знаешь?
– Гораздо ближе, чем хотел бы, а что?
– Мне надо стать его помощницей, – раскололась я.
– Что?! Этого… – последовал непарламентский возглас Вадима.
– Вадим, сам Макаров может вообще об этом не знать!
– Сашка, или ты рассказываешь, во что вляпалась, или я тебе помогать не буду. Это последнее слово, – пригрозил Соколов.
– Хорошо…
И я постаралась максимально сжато изложить обстоятельства своей нынешней жизни. Рассказала про агентство «Око Гименея», про свою детективную «карьеру», про Розу Жемчужную и ее сестру Жанну Агалаеву. Вадим, кажется, настолько офигел, что не вставил ни единого язвительного замечания.
– Во-о-т, – протянула я, завершая свой рассказ, – и теперь мне нужно проникнуть в эту самую злосчастную тюрьму, чтобы выяснить, как все происходило.
– И ты подумала, что, вооружившись коркой помощницы этого идиота, борца за депутатское кресло, сможешь заставить начальника тюрьмы выложить правду? – еле выговорил Соколов.
– Ну, в общем, да, – призналась я, чувствуя, как краснеют мои щеки.
– Ну ты, Сашка, даешь! – расхохотался Вадим. – Ты где такое вычитала? В иронических детективах? Да тебя на порог не пустят, не то что к начальнику!
– Как же мне быть? – растерялась я.
– Позвони через час моему секретарю, я дам распоряжение, чтобы она все хорошенько разузнала. Ну, там, сколько, кому…
А-а… – разочаровалась я. – Взятку и так можно дать.
– Ох, Сашка, – вздохнул Соколов. – Ну, кто ж сейчас у кого попало взятки-то берет? Темный ты человек, ни фига не знаешь об укреплении вертикали власти. Я завтра прилечу и все. Не волнуйся.
– Ага, – я притворно рассердилась, – а кто-то тут настаивал на встрече у него дома…
– Ради такого случая сел бы в ближайший самолет и прилетел, – серьезно ответил Вадим.
Я была тронута и потеплевшим голосом спросила:
– Откуда?
– Из Нью-Йорка, – последовал ответ.
– Ой! – во мне проснулся инстинкт бюджетника. – А я все болтаю и болтаю! Предупредил бы хоть!
– Сашка, не тараторь! Через час звони секретарю, а завтра увидимся. Все, пока.
Соколов отсоединился.
– Ну что? – Николай Иванович во время моего разговора так изъерзался, что аж вспотел.
– Порядок, – кивнула я. – Он нам устроит тюрьму!
– Кто это «он»? – Николай Иванович сузил свои круглые глазки.
– Мой бывший муж, – вздохнула я и, вскочив со стула. – Очень хороший человек.
– Понятно, – кивнул младший детектив.
– Кофе будешь? – я не поняла причины расстройства Николая Ивановича.
– Буду, – сердито проворчал он, – только с ликером…
Секретарь Вадима Соколова перезвонила мне на трубку сама и радостным голосом сообщила, что их величество ожидает меня завтра, около четырех.
Ура! Сегодняшний вечер и завтрашнее утро можно отдыхать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68