Может быть, она еще что-нибудь случайно обронила?
– Не-а, – последовал ответ.
– Последний вопрос: как же вы получали деньги, если хозяйка все время за границей?
– Во-первых, газету хорошо покупали, – с гордостью ответил редактор. – Я имел процент. Во-вторых, Владилена мне иногда давала премии.
– У нее был счет в банке? – спросила я, отчаянно цепляясь за надежду на леность Милявской. Вдруг она арендовала банковские ячейки там же, где открывала счет?
– Естественно; «Акцепт-плюс» – знаете такой?
– Нет, в первый раз слышу.
– Это его главное достоинство, – конфиденциальным тоном сообщил Геша.
– Хороший, наверное, банк, – пробормотала я себе под нос, встала, надела дубленку и… бросила редактора одного.
– Эй! – раздался за спиной возмущенный голос Блошкина.
– И-извините, – остановил меня зоркий официант.
– А, вот вам двести рублей за кофе, сдачи не надо, – я сунула молодому человеку деньги и послала побелевшему от ярости редактору обольстительную улыбку.
Тормознув на проспекте такси, я бухнулась на переднее сиденье.
– Приморское шоссе, плачу по счетчику, – сказала я водителю, устраиваясь поудобнее.
Тот пожал плечами.
– Хоть до Москвы и обратно.
Вокруг дома Корсаковых было непривычно тихо. Я испугалась, что не застану хозяйки. Долго ждала у ворот, безрезультатно нажимая кнопку «вызов».
– Похоже, никого нет, – сказал мне таксист, – зря ехали.
В этот момент камера наружного наблюдения повернулась в мою сторону. Я вытащила из сумки удостоверение частного детектива и сунула его в объектив. Ворота медленно открылись.
Регина Васильевна ожидала меня на крыльце. Видимо, ее пребывание в больнице было скоротечным.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, пока неофициально, – я протянула ей свое удостоверение.
Регина Васильевна резким движением выдернула его у меня, надела очки и стала внимательно разглядывать. Повертела в руках и рассеянно сунула мне обратно.
– Идемте, – она показала в сторону гостиной. Ни раздеться, ни снять обувь мне не предложили.
Идя вслед за ней, я ощутила запах алкоголя. Похоже, Регина Васильевна решила утопить скорбь по своей сестре в бутылке.
– Садитесь, – она указала мне на кресло, сама устроилась напротив.
Повисла неловкая пауза.
– Ну? – Регина Васильевна уставилась на меня мутным взглядом быка, который вот-вот ринется на тореадора.
Глубоко вздохнув, я решила говорить ровно и спокойно, чтобы не провоцировать собеседницу на резкие действия.
– Я бы хотела рассказать вам те обстоятельства, которые привели меня в тот роковой день в ваш дом…
Я кратко описала визит Розы в мой офис, появление Ефрема Жемчужного, поездку в Чебоксары, поиски Колесниковой и разговор с Гешей Блошкиным.
Регина Васильевна слушала, не перебивая. Лицо ее все мрачнело и мрачнело.
– Хорошо, – наконец изрекла она. – А от меня-то вам что надо было? Я об этой суке ничего не знаю. Олег уехал, где он – понятия не имею.
– Вы знали, чем занимается ваша сестра? Повисла пауза. Регина Васильевна налила себе джина и залпом опрокинула стакан.
– Догадывалась.
– Расскажите мне правду об Ольге Колесниковой. Клянусь, информация не выйдет за пределы этой комнаты. Вам лучше быть откровенной. Нам уже многое известно, и я смогу отличить ложь от правды.
Это был чистый блеф. О Колесниковой мне и сейчас было известно не больше, чем неделю назад. Работала в «Райской», возможно, погибла. Все.
Корсакова-старшая тяжело вздохнула, перевела свой мутный взгляд с меня на фотографию Владилены в траурной рамке, стоявшую на столике в гостиной.
– Так нелепо все получилось! – дама вцепилась в волосы руками и, ритмично покачиваясь из стороны в сторону, рассказала свою часть истории. – Несколько лет назад Олежек стал приносить большие деньги. По несколько тысяч в день иногда получалось. На все вопросы отвечал: «Деньги молчат и не пахнут». Потом начался кошмар. Он примчался домой, схватил сумку, сказал, что ему надо скрыться на время. Ничего не объяснил. На следующий день пришел следователь. От него я узнала, что… что Олег входил в какую-то банду. Мошенников, или, как их?
– Лохотронщиков, – подсказала я.
– Да, точно, – Регина Васильевна кивнула головой. – Потом был суд. Я этого времени вообще не помню. Из больницы – в прокуратуру, из зала суда опять в больницу! Поседела за это время. Кого вместе с ним судили – не помню. Как сон. Воспоминаний почти не осталось. Год назад Олег вернулся. Вроде бы не изменился, такой же скрытный, как и раньше. О тюрьме не рассказывал. Просто «спасибо за передачи и письма», и все. Чем занимался – тоже не знаю.
– У вас были не очень теплые отношения? – спросила я.
– Что вы! Мы с Олежеком были как одно целое! – возмутилась Регина Васильевна. – Всем в своей жизни он обязан мне!
Пропустив мимо ушей это нелепое утверждение, я согласно кивнула.
– Потом я, – дама поперхнулась и залилась краской, – случайно узнала, что он встречается с проституткой. Это не метафора, прошу заметить! Моего сына окрутила форменная, настоящая шлюха! Эта тварь еще имела наглость заявиться ко мне в дом и сказать, что собирается стать моей невесткой!
– И вы ее убили? – тихо спросила я. Регина Васильевна вздрогнула и схватилась за щеку, будто я дала ей пощечину.
– Не надо бросаться такими обвинениями! – взвизгнула она. – Только суд может установить, виновен человек или нет! Не смейте меня пугать! Я знаю законы! Я встала.
– В таком случае позвольте откланяться. Встретимся, как говорят американцы, в суде.
– Подождите! – Регина Васильевна схватила меня за руку. – Я не хотела! Это получилось случайно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68