– Что им надо? – спросила она.
– Пошли спросим, – смело предложила Танфия.
Всадники били баклуши под окнами Дома Собраний. Тощий сгорбленный Мегден разносил еду, за ним по пятам следовала бабушка Фрейна с кувшином пива.
Танфия подошла в ближайшему солдату, краснощекому мужичку с песочной шевелюрой. Имми держалась в сторонке.
– Привет, вы откуда?
– Со Скальду, – пробубнил мужичок, набивая рот пирогом.
– Издалека! А зачем приехали?
Солдат как-то недобро хохотнул. Говор его показался Танфии странным.
– Не нам баять. Обожжыте – увидите.
– Но вы приехали по государеву указу?
– Да кто ж без указу потащится в эту Богиней клятую дыру? – Солдат хлебнул пива и бросил товарищу что-то неразборчивое, отчего оба оглушительно расхохотались – видно, над девушкой.
Обиженная, Танфия отошла, потащив за собой Имми.
– Я думала, они будут добрее, – пожаловалась она. – Расскажут про город, и про подвиги.
– Подвигов захотелось? – поинтересовалась высокая женщина, русоволосая и симпатичная, но с холодным взглядом. – Мы просто служим. Я не за этим в войско нанималась!
– За чем? – жадно переспросила Танфия.
Женщина пожала плечами и отвернулась.
Девушки отправились к лошадям. Те хотя бы не огрызались – фыркали в волосы и тыкались мягкими губами в плечи.
– Ты перечиталась книжек, – с улыбкой заметила Изомира. – Лучше б они уехали.
– Почему? Здорово же!
– Ну ты прям как Линден, – вздохнула Имми. – А вот бабушка Хельвин так не думает.
Танфия оглянулась. Бабушка стояла посреди луга, одетая в рыже-бурый плащ. Седые волосы скрепляла опаловая пряжка. Длинный посох из белой березы венчало навершие из зеленого агата. Рядом стоял дед, горбатый от бесконечных трудов в городе, так и не потрудившийся сменить грязно-зеленую рабочую одежду. Оба просто стояли, с холодным спокойствием оглядывая солдат. И потому, что они были вначале жрицей и жрецом, а уж потом – бабкой и дедом, ни Танфия, ни Изомира не осмелились подойти к ним.
Раз солдаты оказались так неприветливы, Танфия не особенно огорчилась, что никого из них к ним на постой не определили. Вместо того за ужином был куда более желанный гость – Линден. Пришел, правда, без форели – отец отговорил весь улов на угощение своем старому приятелю Бейну и воеводе.
Руфрид, как рассказал Линден, пытался напроситься к солдатам на выпивку, но тем общество деревенских было не по душе. Руфрид здорово озлился. Деревенской пивной ведала Фрейна – да и вся пивная-то представляла собою комнату в ее доме. Там и провели вечер, запершись, царские солдаты.
А поутру на кухню к Эйнии зашла серьезная Фрейна. Как и ее дочь, Фрейна была маленькой и стройной; волосы, в которых серебра было больше, чем золота, были стянуты назад, открывая кругленькое морщинистое личико. Танфия бабки побаивалась. И добра та была, и весела, но характер у нее был – не приведи богиня! Отец Эйнии, Лан, узнал это на собственном опыте, когда супруга, потеряв терпение, десять лет назад выставила его из дому.
Обождав, пока Имми выйдет, Фрейна негромко сказала Эйнии и Танфии:
– Не нравятся мне наши гости. Надо ж – наказали мне нашенских не пускать! Не знаю, что такого с ними. Не шумели – это бы понятно. Вежество есть, да какие-то они мрачные. В мою молодость царские солдаты были воинами на загляденье, да еще учтивыми. Они жизни радовались, они не…
– Что, бабушка?
– Они не таились .
Танфия расхохоталась, Эйния сдерживала смех.
– Извини, бабуль, но ты такие забавные вещи говоришь!
– Смейтесь-смейтесь. А я не шучу. Видеть бы их не желала. – Фрейна двинулась было прочь, но обернулась. – Я-то знаю, в чем дело, – тихо и серьезно сказала она. – Они чуждаются нас, потому что им так велено. Они ждут приказа.
– Чистая формальность. – Бейн внимательно отслеживал ногтем жилки на столешнице, стараясь не встречаться взглядом с Артрином. – Считай это дополнительной податью, которую вы будете только рады заплатить. Я тут ничего не решаю – царский указ.
Подозрения Артрина все усиливались. Ночью ему не спалось. Терпеть вчерашнее натужное дружелюбие Бейна, его бесконечную пустопорожнюю болтовню – по большей части о самом Бейне – было достаточно тяжело. Но сейчас его уклончивые, и в то же время суровые манеры выносить было еще тяжелее.
– Урожай был добрый. Осмелюсь сказать, лишняя подать нас не разорит. Гарнелис, всем ведомо, справедлив.
– Воистину. Однако ж требуемая им подать взимается не плодами или зерном. – Бейн извлек из кошеля свиток плотной бумаги и подал Артрину. – А, боюсь, людьми. Но – считай это великой честью.
Артрин взялся за указ. Проверил подпись и печать – взаправду, приказ пришел из самой Янтарной Цитадели. И все равно понять ничего нельзя было. Управляющий продирался сквозь запутанные фразы, покуда смысл не стал ему совершенно ясен. И только тогда от его лица отлила кровь. Палец его, упершийся в чудовищный абзац, задрожал.
– «Одного из каждых семи душ несемейных жителей возрастом от семнадцати до двадцати пяти лет». Это разрешение забрать нашу молодежь?
– Разрешение и приказ.
– Зачем?
– Знать это тебе совершенно необязательно. Достаточно большая радость – исполнять государеву волю, не задавая вопросов.
– Конечно, но… да ну, мне ты можешь сказать. Это что – рекрутский набор? Будет война? Но с кем? Мы живем в мире уже двести и пятьдесят лет!
– Ты зря разволновался, друг мой, – холодно ответил Бейн. – Никакой войны нет. Между нами, царь затеял некую великую стройку в Парионе, и ему нужны работники. Будучи безупречно справедлив и благ, Гарнелис набирает их в равной доле по всем Девяти Царствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175