– Не зря говорят, что змеям ведомо больше, чем может узнать человек. – Он поклонился. – Добро пожаловать на Змеиные острова, ваше высочество, и в Коллегию посредников.
– Я сильно изменилась? – спросила Гелананфия, когда Рафроем вел ее длинными, прохладными галереями к гостевым палатам. – Только честно.
Посредник рассмеялся.
– Мне помнится рослая, неуклюжая девчонка семнадцати лет, несносная и вредная по временам, но добрая сердцем. Она оплакивала свой рост и внешность, и поверяла мне свои страхи – что никогда не найдет себе мужчину по росту, или такого, что сочтет ее привлекательной. Сейчас я вижу женщину, ставшую из неуклюжей – сильной и ловкой, из несносной – уверенной. С твоей внешностью все и прежде было в порядке; теперь же ты – под тонким слоем песка и морской травы – стала настоящей красавицей.
– Льстец.
– Ничуть. Кстати, нашла ли ты себе мужчину по росту?
Гелананфия опустила глаза.
– Да. Но он низкого роду, и мне он не достанется.
– А. Твой отец остается непоколебим?
– До конца, – прошептала она.
– У нас нет прислуги, нет помощников, – заметил Рафроем, проводя ее в просторную комнату с выбеленными стенами и изразцовым полом. – Все делаем сами. Извини, коли наши удобства уступают роскоши Янтарной цитадели, но мы живем просто.
– Не извиняйся, – откликнулась Гелананфия. – Ты знаешь, я не выношу церемоний. Покажи мне койку и бутыль зеленого вина, и я буду вполне довольна.
Чародей усмехнулся.
– После твоих испытаний следует отдохнуть.
– Рано. Я пришла задать вопрос и получить ответ. Только одолжи мне сухую накидку, если найдется мне по росту, и я буду готова.
Рафроем принес ей не только накидку, но и полотенце, и кувшин горячего взвара с пчелиным и хмельным медами. Когда он вернулся, через четверть часа, Гелананфия успела смыть с лица песок и переоделась – накидка пришлась ей чуть ниже коленей. Сойдет, решила она, оглядывая себя – зеркалами посредники не пользовались. Темно-золотые волосы царевна расчесала и стянула в мокрую, тяжело свисающую косу.
– Взвар, как вижу, пришелся тебе по вкусу, – заметил Рафроем, указывая на пустой кувшин.
– Целительный бальзам. Переезжай в Париону и можешь торговать им с царского дозволения. Сколотишь состояние! Вот только вам деньги не нужны.
– Не нужны. Ты и вправду желаешь поговорить с нами немедля?
Царевна вздохнула. Свидание со смертью в пучине высосало из нее все силы, но это сейчас волновало ее менее всего.
– Да. Мне не будет покою, покуда я не услышу ответа. Я выгляжу пристойно?
– Вполне. Во всяком случае, наш бальзам придал твоим щекам более живой оттенок. Я сообщил коллегам о твоем прибытии. Тебя ждут.
Он провел ее в зал собраний, круглую палату со светлыми стенами. Мозаика на полу посреди зала изображала три луны, заплетенные ветвями и усыпанные самоцветами. Мозаику кругом обрамляла скамья, на которой уже восседали шестеро старших посредников – двое мужчин и четыре женщины.
Седьмое место занял Рафроем. Встав, посредники поклонились царевне – скорей уважительно, чем подобострастно. Гарнелис не был их царем. Посредники веками подчинялись только собственной власти.
Рядом с хрупкими, изящными и молчаливыми посредниками Гелананфия ощущала себя крикливой великаншей. Поэтому она молча взирала на них, покуда не встретилась взглядом с Рафроемом.
– Полагаю, мой вопрос уже отвечен, – проговорила она как могла негромко, и все же по залу загуляло эхо. – И все ж приступим.
– Для нас большая честь – принять ее высочество царевну Гелананфию, – начал Рафроем, – явившуюся с посольством от своего царственного деда, царя Гарнелиса. Предлагаю сесть.
Гелананфия опустилась на скамью по одну сторону круга, семеро посредников – по другую.
– Прежде чем вы продолжите свои догадки, – спокойно произнесла она, – позвольте поправить. Не царь послал меня. Я пришла от лица своего родителя, царевича Галеманта. Увы, ныне мнится мне, что жизнь моего отца в опасности, и хуже того – что он погиб. – Послышались вздохи изумления, но царевна твердо продолжала: – Во время битвы на Серебряных равнинах вы заслужили титул посредников и доверие всей Авентурии. Надеюсь, что это доверие оправдано ныне.
– Присно и вовек, – ответил Рафроем, и шестеро посредников повторили его слова эхом.
– Я пришла задать вопрос, от которого зависит будущее Авентурии.
– Мы ответим на него, насколько можем.
– Ко двору моего деда явился некий Лафеом. Царь сделал его своим… товарищем, наперсником, советником. Не могу сказать в точности, кем он является ныне для моего деда, но занимает он пост главного архитектора. По совету этого человека начато строительство измышленного им великого памятника. Последствия этого решения ужасны, однако Гарнелис словно бы не видит этого, и отказывается выслушивать близких.
Суть в том, что оный Лафеом, склонивший моего деда к сему губительному начинанию, называет себя посредником. Обликом и повадкой он схож с посредниками; Гарнелис верит ему, а Гарнелис мудр. Он не желает слышать и слова против Лафеома. Но я… Я не знаю, что и думать.
Скажите – ведом ли вам такой посредник? Посылал ли за ним мой дед, или сами вы отправили его к нашему двору по некоей причине?
Посредники переглянулись, мрачно покачивая головами. В зале словно бы потемнело.
– Нет, – откликнулся, наконец, Рафроем. – Имя это нам неведомо. Из тех немногих посредников, что путешествуют ныне по Девяти царствам, никто не носит подобного имени, и я не вижу причин нашим товарищам называться чужим именем. Никто из нас не покидал острова на протяжении последних пяти лет, и никто не отправлялся в Янтарную цитадель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175