Узнать бы, кто он такой…
– Это всего лишь сон, Тан, – пробурчал Руфрид. О всяких загадках ему говорить не хотелось. – Может, в первый раз ты его и наяву видела, но потом это были просто сны.
– Если б можно было все объяснить так просто… ну, неважно. – Она нежно провела рукой по его бедру.
Спали они в объятьях друг друга, постелив плащ Танфии и накрывшись накидкой Руфрида. Тело девушки, такое гладкое, жаркое, жалось к нему, и Руфрид хотел ее снова и снова, но заря уже набросила на озеро серебряную сеть, и, честно говоря, он слишком устал, чтобы любиться на утреннем холодке. За ночь они сплетались трижды… Руфрид самодовольно ухмыльнулся своим воспоминаниям.
– Вот как мы это Линдену объясним – ума не дам, – заметил он.
– Если мы встанем раньше него, и объяснять не придется. А вообще – какая разница?
– Ему будет неловко, и он решит, что мы умом тронулись.
– А то нет? – Девушка положила подбородок ему на грудь, чтобы взглянуть в глаза. Ее черные кудри ниспадали неровными волнами, делая Танфию невыразимо соблазнительной, глаза цвета морской волны сияли. – Я хочу сказать, разве не тронулись? Или ты сейчас встанешь и сделаешь вид, будто ничего не случилось?
– Разве что ты так поступишь.
Гавкнул Зырка, но спорщики не обратили внимания.
– Я первая спросила. Можешь ты научиться говорить со мной культурно? Понимаю, тебе тяжело… – Танфия сардонически усмехнулась, но глаза ее были серьезны.
– Мне тяжело?
– Ты просто получаешь, на что напросился.
– Очень надеюсь. – Он привлек девушку к себе и поцеловал. – Эта ночь была прекрасна.
– Это был мой первый раз, – прошептала Танфия.
– Знаю. Ты берегла свои силы для какого-нибудь надушенного городского умника, а не для того, чтобы кататься по траве с грязным землепашцем. Боги, боги – столько мук, и все напрасно.
Танфия больно укусила его за сосок.
– И никаких мук. Со своей правой рукой я очень близком знакома, спасибо. А ты? Скажи, я ревновать не буду.
Хвастаться Руфриду было особенно нечем, поэтому он сказал правду.
– Ну, была эта Эллин, дочка ткача. И еще девушка, которую я пару раз встречал в Хаверейне, пока она не выскочила за какого-то купчину.
Он смутно надеялся, что Танфия взревнует, но девушка только расхохоталась.
– Эллин? А был в деревне кто-то, с кем она не спала?
– Наверное, один Линден. – Руфрид скривился. – Ладно, у меня тое опыт не большой. Честно сказать, я больше стрельбой из лука и охотой интересовался, потому что наши девушки меня не привлекали… кроме тебя.
Танфия вздохнула.
– Это как – проверка на доверчивость?
Руфрид привлек ее к себе, чтобы не встречаться с ней глазами.
– Тан, ты не понимаешь. Я тебя уже давно люблю.
Девушка затаила дыхание.
– Здорово ж ты это показывал, – пробормотала она.
– Ну, признаться же никак! Проще было делать вид, что меня от тебя тошнит, и выставлять себя болваном. Может, пора нам повзрослеть?
Танфия не шевельнулась, но юноша ощутил на своей груди влагу – ее слезы.
– Ох, Брейида! Не знаю, что сказать, Руфе. Может, и правда пора. Что бы я не думала о тебе прежде, я доверяю тебе свою жизнь, и здесь, сейчас… у нас нет никого, кроме друг друга… Пора вставать, раздувать угли.
– Погоди.
Снова залаял Зырка, настойчиво и громко.
– Холодно, и одежда намокнет…
По лицу Руфрида прошелся мокрый собачий язык. Отплевываясь и переводя дух от вони, юноша откатился в сторону. Танфия с хохотом пыталась оттащить Зырку.
Смех ее оборвался вмиг. Девушка застыла.
– Руфе, – прошептала она громко. – Линдена нет!
– Отлить, наверное, отошел.
– Нет. Он взял мешок и плащ.
Руфрид вскочил на ноги и воззрился на вмятинку по другую сторону костра, где должен был лежать его брат.
– Линден! – гаркнул он.
Ответа не было. Только грачи от испуга закричали в ветвях. Огонек пасся, как и вечером – пропал только Линден и его пожитки.
– Боги, Тан! – Руфрид в отчаянии схватился за голову. – Куда он мог подеваться?
Уже за полдень Линден выбрел на петляющую по лесу тропу. Дорогой ее назвать было трудно – слишком узка была тропа, а густая высокая трава свидетельствовала, что немногие путники проходили ею. И все же то была тропа, и, ободренный этим признаком людского пребывания, Линден двинулся по ней. Усталость давила на плечи, и юноша понимал, что скоро придется сделать привал – но не теперь, не когда каждый шаг приближал его к Изомире.
Осень здесь уже вступила в свои права. Проглядывало сквозь ветви темнеющее небо. Дождевые облака красили день пыльной серостью. Бешеный ветер рвал алые листья; те, опадая, гладили Линдена по лицу, по кудрям, и каждый раз юноша вздрагивал. Напряжение в нем нарастало. Когда он опускал взгляд, там, куда должен был упасть лист, всякий раз оказывалась голая земля. И все же что-то касалось его щек, раз за разом… быть может, паутина? Линден потер лицо ладонями, но ощущение возвращалось, а с ним – слабый шепоток за спиной.
Лесные тени двигались будто бы сами собою. Юноша с трудом удерживался от того, чтобы не сбиться на бег, горько сожалея, что оставил брата и Танфию. В безлюдных местах таятся всяческие опасности, не всегда заметные с первого взгляда – это путешественники узнали на опыте.
И тут Линден зацепился ногой за что-то неподатливое и от неожиданности полетел кувырком, больно ударившись оземь. Переведя дыхание, юноша откатился от подвернувшегося под ноги предмета, и только тогда встал. Его трясло. Он нутром чувствовал, что сейчас ему откроется нечто отвратительное. Медленно Линден опустил взгляд. Слабого предвечернего света достало, чтобы понять, что лежит перед ним.
Тело. Он споткнулся о труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175