Сначала здорово, а потом прикидываешь: что дальше-то? Только подумать: в двадцать четыре года у тебя есть все. Все мечты сбылись. За несколько лет ты перепробовал больше, чем другие люди – за всю свою жизнь. Но ты все равно – не знаю, как сказать, – вроде как не полон. Внутри пустота, и рок-музыка, дело, которому ты посвятил жизнь, которое должно было стать ответом на всё, единственное, что у тебя есть, – она уже не заполняет пустоту. Вот что страшно до ужаса. И что тогда? Ёси ушел в буддистский монастырь. Продержался три дня. Потом пытался стать артистом. Не мог заучить двух строк и отказался стричь волосы. Дальше его потянуло в науку – это и вовсе смешно, парень школьный экзамен по химии завалил. Начал подписываться на высоколобые журналы, нанял какого-то знаменитого биолога клонировать любимую кошку. Увлекся экстремальным спортом. Деконструктивный бодибилдинг, дельфин-поло, скай-чи…
– Дельфин-поло?
– Как водное поло, но верхом на дельфинах. Впрочем, после этого тай-чи со скайдайвингом он вернулся к традиционным боевым искусствам. Занялся кикбоксингом. Тоже бросил, но успел меня втравить. И я нашел здесь ответ для себя. Кикбоксинг заполнил пустоту.
Я представил себе, как Суда и Ёси в полной боевой форме рок-певцов прыгают друг перед другом, изображая крутых парней. Забавный вышел бы клип, но «Святая стрела» смешных клипов не производила. Во всяком случае – намеренно.
– И с музыкой у него было так же, понимаешь? Набрасывался на нее с диким отчаянием. То по уши влезал в слоукоровый прог-самба-фьюжн, а потом вдруг транс-рокабилли эмбиент джаз. Пара недель – ему все надоедает, и он берется за грайндкоровые эн-ка-баллады, пытается соединить их тибетскими мантрами в духе шугейзеров, наложив на коктейль синтезатором каёкёку и еще скиффл на заднем плане. Как-то раз хотел петь только числа и сделать такой альбом, но эти фриц-рокеры, «Алго и Ритмы», его опередили.
– Странно, – сказал я, – а на мой слух, все это был сплошной рок-н-ролл.
– Это «Сэппуку», – пояснил Суда. – В записи они все разбавляли. И отказывались выпускать многие его песни. Как, бишь, они говорили? Прельщение рынка?
– Перенасыщение?
– Ага, перенасыщение рынка. Так что всякий раз Ёси уговаривали вернуться к доброму старому року. Вот почему он хотел уйти из фирмы после следующего альбома.
Пальцы Далии Курой замерли. Татэ-ЛаБьянка Мацумото приподняла голову с колен Суды. Но Суде понадобилось еще четыре секунды, пока до него дошло, почему все так пялятся.
Когда наконец дошло, лицо Суды застыло, как его прическа. Откинувшись к спинке сиденья, он потер подбородок, напуская на себя беззаботный вид. Я припомнил совет из «Мощного аккорда Японии»: «Нота, продленная в уместный момент, усиливает напряжение». Так что я позволил этой ноте повисеть еще, а сам пока анализировал вчерашние слова Таби: Кидзугути ждал большой сюрприз.
– Кто еще был в курсе? – спросил я.
– Не знаю, – выжал из себя Суда.
Конечно, он подумал о том же человеке, что и я. Кидзугути, судя по всему, не любитель сюрпризов. Однако убить Ёси – не лучший способ удержать певца в фирме. И как в эту мозаику умещается путаница с отелями, «Общество Феникса», парень в красном и его молчаливый напарник в синем? Кстати говоря…
– Ты знаком с человеком по имени Санта?
Суда дернулся, как ужаленный.
– Хидзимэ Сампо?
– Весь обвешан цепками, много болтает.
– Как ты о нем проведал?
– Твое дело играть на гитаре, мое – вызнавать подробности.
– Я больше не играю. Теперь я занимаюсь кикбоксингом.
– А я по-прежнему вызнаю подробности, – сказал я. – Задаю вопросы и узнаю новые подробности. Когда набираю достаточно, сажусь и пишу. Мне нравится писать, сидя на дешевом металлическом стуле перед роскошным деревянным столом у окна с видом на озеро Эри, но такое счастье выпадает не каждый раз. Ну, так что насчет Санты?
– Во-первых, никогда не обращайся к нему так, – забормотал Суда. – Он это прозвище терпеть не может.
– Вряд ли толстяк в красном костюме может рассчитывать на другое прозвище. Особенно в декабре.
– Его не поэтому так прозвали, – пояснил Суда. – Понимаешь, он сажает детишек себе на колени. Мальчиков-подростков. Был такой слух. Санта – импресарио. Вернее, был. Собирал юношеские группы. Песни-пляски. Несколько лет назад родители одной будущей поп-звезды пригрозили подать в суд. Сексуальные домогательства. Он сумел заткнуть им рты, но репутация была подмочена. Рухнула его карьера.
– И чем он теперь занимается?
– Всем понемногу. Крутится вокруг. Ищет тарэнто в парке Ёёги, болтается возле Омотэсандоили у статуи Хатико в Сибуя. Где собираются девочки, там собираются мальчики, а где мальчики, там появляется Санта. Он и диджей Това.
– Парень в наушниках?
– Ага, – кивнул Суда. – Това – он когда-то был крутейший в Токио, да, брат. Этот засранец работал с диском, что твой Брюс Ли. И с микшерным пультом управляться умел. В ту пору Това во всех студиях кнопки жал. Потом двинул в Европу. Влез по уши – точно говорю, по уши – в рейв. Торчал в Амстердаме – намек улавливаешь? Потом в Гоа, в Индии. В конце концов вернулся в Токио, но не целиком доехал. За последние лет пять-шесть он ни слова не вымолвил.
– Что этих двоих связывало с Ёси?
– Попробуй угадать.
– Санта приторговывает наркотиками.
– Дзинь-дзинь, – Суда изобразил дверной звонок. – В точку. Понемногу, очень осторожно, всего несколько старых клиентов. Только чтобы удержать на плаву так называемое агентство поиска талантов. Значит, он-то и продал Ёси героин?
– Похоже на то, – согласился я. – Но тут еще не все ясно. Так что следующий вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87