Может, и мой телефон снабжен подобным шпионским устройством, подумал я, но с чего бы Суде за мной следить? Вообще, стоит начать заморачиваться по поводу «жучков», и начнешь проверять собственное нижнее белье – не спрятан ли где микрофон, – и искать скрытую камеру в разбрызгивателе душа. Так что я пожал плечами, поблагодарил и сунул аппарат в карман.
Я вскинул глаза – и прямо перед собой увидел Кидзугути, Оба якудза стояли за ним, руки все так же в брюки, сигареты прилипли в углах рта. Каким-то образом они перенеслись через всю комнату. Разумеется, не пешком. Они так круты, что неспособны даже помыслить о столь земном способе передвижения.
– Как дела, Суда? – спросил Кидзугути.
– Все в порядке.
– Это хорошо, – монотонно пробубнил тот. – Очень хорошо. Наслаждаешься шоу?
– Шоу еще не началось.
– Верно! – рассмеялся Кидзугути. Он глянул через плечо на двух головорезов. Все трое заулыбались, словно что-то от всех скрывали. – Очень правильно. Шоу еще не началось.
Что бы это значило? – подумал я и посмотрел на Суду: как понял шуточку он. Суда заметно побледнел.
– Я пригласил старых друзей. Надеюсь, ты не против? – продолжал Кидзугути. – Они только что приехали из Осаки. Хотелось вывести их в свет, показать хорошую жизнь. Они-то думают, мы, токийцы, слабаки. В особенности рок-н-рольщики. Неправда, говорю я им. Я знаю одного, он даже кикбоксингом занимается. Так что, Суда? Покажешь им пару приемчиков?
Суда покачал головой, ухмылка напрочь исчезла с его лица. Оно как-то странно дергалось, распадалось, словно что-то нарушилось в самой его душе.
– Нет? – переспросил Кидзугути. – А я-то им все про тебя рассказал. Какой крепкий парень скрывается под слоями грима. Ты же не хочешь, чтобы друзья приняли меня за вруна, а?
Комната затихла, можно было расслышать позвякивание льда в бокалах и нервозные щелчки горящего табака. Каждый притворялся, будто не обращает внимания на сцену у двери, но все почему-то вдруг замолчали. Никто не шевелился. Все застыло, точно на фотографии, лишь сигаретный дым лениво струился к потолку.
– Я свои приемы на ринге показываю, – вымучил наконец Суда.
Кидзугути хлопнул в ладоши и улыбнулся своим приятелям из Осаки. Улыбок в ответ не последовало.
– Тем лучше для тебя, – сказал он Суде. – Не обращай на меня внимания. Я веселюсь. Ёси бы хотел, чтобы сегодня все веселились, не правда ли?
Суда кивнул. Кидзугути переключился на меня.
– Вы побольше говорите с этим парнем, – сказал он, кивком указывая на Суду. – От него вы все, что нужно, узнаете про «Святую стрелу». Понимаете, Суда – человек верный. Вот за что мы его любим. Вот почему ему всегда обеспечено место в семействе «Сэппуку». Потому что мы знаем: ничего неподобающего он не сделает. Он не захочет повредить репутации Ёси. Суда разделяет видение «Сэппуку». Я прав, Суда?
– Прав, – пробормотал Суда.
– Ты прав, что я прав, – подхватил Кидзугути. – Но я так зашел, повидаться. Передавай всем привет. Присмотри, чтоб прошло гладко. Неподготовленные выступления, бывает, срываются. Надеюсь, в ближайшее время нам больше не придется проводить мемориальные концерты.
Он проложил себе путь к двери между Аки и Маки. Оба якудза из Осаки последовали за ним. Аки и Маки готовы были наброситься на противника, но сумели обуздать свои инстинкты. Едва Кидзугути со свитой удалился, комната ожила. Не успел я спросить Суду, что бы все это значило, как он наклонился и схватил банку пива с ближайшего столика. Вскрыл банку и одним глотком осушил наполовину.
Ад разразился, как только мы вышли из-за кулис. Девчонки на дешевых местах визжали и гремели бусами, волны возбуждения прокатывались по толпе, по всему залу. Парни тоже запрыгали, пытаясь получше нас разглядеть. Ребятишки толкались и вытягивали шеи, высматривая Суду, а группа, выступавшая в тот момент, удостаивалась не большего внимания, чем педсовет.
Охранники загнали нас по металлической винтовой лестнице в отгороженный канатом угол балкона. На случай, если бархатных канатов будет мало, вокруг лицом к толпе расставили полтора десятка парней в одинаковых черных футболках – руки скрещены на груди, на головах наушники. Из трех столов два захватили кикбоксеры, которых я видел в спортзале, и их подружки. Ребята из ПКИ-2 постарались придать себе вид рок-н-ролыциков, но в таком прикиде – отглаженных джинсах и рубашках поло – они больше смахивали на торчков 1985 года издания. Девицы на своих парней почти не смотрели, так и ели Суду глазами сквозь облачка сигаретного дыма от «Дьюк тонкие». Когда я проходил, красотки и на меня тоже поглядели с интересом, убедились, что я – никто, даже не Рикки Мартин, и вернулись к созерцанию Суды.
Когда мы подошли к третьему столику, возле балконного ограждения возник тюфяк в черничном пуловере, потрясучий, руки ходуном ходят.
– Эй, Суда, приятель! Что такое, братец? Уж я-то должен быть в списке! – Каждое слово сопровождалось гримасой нервного тика.
– Это еще кто? – спросил Суда Маки.
Аки со своей стороны зашептал ему на ухо.
– Извини, чел, – простонал Суда. – Садись.
Парень чуть качнул головой, как будто его дерьмовая улыбка нарушила равновесие организма, но ухитрился сесть.
Словно в честь Суды под нами заиграли мелодию «Святой стрелы». Такой номер – перышко-и-наковальня – когда гитары легкими отзвуками сопровождают куплеты и вдруг обрушиваются на слушателя сокрушительной какофонией. Старая формула, но и хайку – не новость, если уж на то пошло.
Я занял свободное место слева от Суды. Малый в пуловере – он сидел справа – слегка надулся при мысли, что ему придется Суду с кем-то делить, так что я решил из вежливости представиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87