но этого знакомства,
конечно, было недостаточно, чтобы приняться за роман... В настоящее время в
разных наших книгохранилищах стеклось множество материалов о русских масонах,
бывших по преимуществу мартинистами; их ритуалы, речи, работы, сочинения... всем
этим я теперь напитываюсь и насасываюсь, а вместе, хоть и медленно, подвигаю и
самый роман мой".
"Масоны" написаны Писемским в результате детального изучения подпольной
деятельности масонства и он в основных чертах верно показывает, что масоны
пользуясь поддержкой высших сановников — бывших масонов — продолжали свою
преступную деятельность. Главный герой романа масон Егор Егорович Марфин,
находится в активных сношениях со Сперанским, с кн. А. Н. Голицыным, с
гроссмейстером одной из закрытых лож. Видные государственные чиновники
внимательно выслушивают Марфина и исполняют его указания, как им поступить в том
или ином случае, все рекомендуемые Марфиным лица немедленно получают службу. С
высшими государственными садовниками Марфин ведет себя дерзко и заносчиво, как
власть имеющий. Губернский предводитель дворянства Крапчик — тоже масон. На балу
данном Крапчиком в честь ревизующего губернию графа Эдлерса Марфин обменивается
с Крапчиком особым масонским рукопожатием и масонскими сигналами. "...И при этом
они пожали друг другу руки и не так, как обыкновенно пожимаются руки между
мужчинами, а как-то очень уж отделив большой палец от других пальцев, причем
хозяин чуть-чуть произнес: "А. Е.", на что Марфин слегка как бы шикнул: "Ши!" На
указательных пальцах у того и другого тоже были довольно оригинальные и
совершенно одинаковые чугунные перстни, на печатках которых была вырезана
Адамова голова с лежащими под ней берцовыми костями надписью наверху: "Sic
Eris". Сенатору, гр. Эдлерсу, в ответ на его слава:
"Мне об вас много говорил министр внутренних дел и министр юстиции", —
Марфин небрежно отвечает:
"Да, они меня знают..."
Крапчик уводит Марфина во время бала в спальню увешанную масонскими
знаками. "Передний угол комнаты занимала большая божница, завершавшаяся вверху
полукуполом, в котором был нарисован благословляющий Бог с тремя лицами, но с
единым лбом и с еврейской надписью: "Иегова". В числе прочих масонских атрибутов
висел и портрет великого мастера всех Соединенных лож, герцога
Брауншвейг-Люнебургского". В этом масонском капище между Крапчиком и Марфиным
происходит следующий разговор:
— Значит нет никакой надежды на наше возрождение, — заговорил он.
— Никакой, ни малейшей, — отвечал Марфин, постукивая своей маленькой
ножкой. — Я говорю это утвердительно, потому что по сему поводу мне были
переданы слова самого Государя.
— Государя?.. — переспросил предводитель с удивлением и недоверием.
Марфин в ответ утвердительно кивнул головой. Сомнение все еще не сходило
с лица предводителя.
— Мне поведено было объяснить, — продолжал Марфин, кладя свою миниатюрную
руку на могучую ногу Крапчика, — кто, к какой принадлежу ложе, какую занимаю
степень и должность в ней и какая разница между масонами и энциклопедистами,
или, как там выражено, вольтерьянцами, и почему в обществе между ими и нами
существует такая вражда. Я на это написал все, не утаив ничего. Предводитель был
озадачен.
— Но, почтенный брат, не нарушили ли вы тем наш обет молчания? — глухо
проговорил он.
Марфин отвечает, что он написал, что он "христианин и масон, принадлежу к
такой-то ложе... Более двадцати лет исполняю в ней обязанности гроссмейстера".
Марфин заявляет, что ему было передано пожелание Николая I, "чтоб в России не
было, ни масонов, ни энциклопедистов, а были бы только истинно-русские люди,
истинно православные, любили бы свое отечество и оставались бы верноподданными".
Чрезвычайно характерен происшедший затем разговор.
"— Мы и православные и верноподданные! — подхватывает губернский
предводитель.
— Нет, это еще не все, мы еще и другое! — перебил его снова с несколько
ядовитой усмешкой Марфин. — Мы — вы, видно забываете, что я вам говорю: мы —
люди, для которых душа человеческая и ее спасение дороже всего в мире, и для нас
не суть важны ни правительства, ни границы стран, ни даже религия".
Крапчик спрашивает Марфина: "А с вас, скажите, взята подписка о
непринадлежности к масонству?" На этот вопрос следующий характерный ответ:
"— Никакой!.. Да я бы и не дал ее: я как был, есмь и останусь масоном! —
отвечал Марфин.
Губернский предводитель грустно усмехнулся и качал было:
— Опять-таки в наших правилах сказано, что если монаршая воля запретит
наши собрания, то мы должны повиноваться тому безропотно и без малейшего
нарушения.
— Опять-таки вы слышали звон, да не уразумели, где он, — перебил его с
обычною своею резкостью Марфин. — Сказано: "запретить собрания наши", — тому мы
должны повиноваться, а уж никак это не касается нашего внутреннего устройства:
на религию и на совесть узды класть нельзя!"
Имение Марфина Кузьмищево — масонское логово. Марфин собирает в нее своих
друзей масонов, священник сельской церкви в Кузьмищеве и тот масон, пишущий
историю запрещенного масонства.
Писемский рисует, как во время пребывания Марфина в Москве, он посещает
церковь, в которой собираются московские масоны. "Помещавшийся у свечного ящика
староста церковный и вместе с тем, должно быть, казначей почтамта, толстый,
важный, с Анною на шее, увидав подходящего к нему Егора Егоровича, тотчас
утратил свою внушительность и почтительно поклонился ему, причем торопливо
приложив правую руку к своей жирной шее, держа почти перпендикулярно большой
палец к остальной кисти руки, каковое движение прямо обозначало шейный масонский
знак ученика".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45