А при жизни Белинского преследовали все-таки не
его, а Пушкина.
"После возвращения Пушкина из Михайловского, — пишет Иванов, — у масонов
не оставалось никаких иллюзий относительно того, что они могут использовать
Пушкина для достижения своих целей. Расчеты, что Пушкин будет союзником
масонства и отдаст свой талант на службу последнему, что он будет не врагом, а
другом и попутчиком масонства, рушились: между Пушкиным и масонами произошел
окончательный разрыв, и завязалась упорная, непримиримая борьба.
В роли гонителя и палача Пушкина от Ордена Вольных Каменщиков выступает
Бенкендорф, фактический цензор и тайный опекун поэта. Бенкендорф систематически
начинает свою атаку против поэта. Он и братья масоны начинает жечь Пушкина на
медленном огне. Бенкендорф гнал и терзал Пушкина, как своего врага, как человека
вредного и опасного масонам. Со стороны Бенкендорфа это была не личная месть, а
месть партийная. Никаких личных отношений у Пушкина с Бенкендорфом не было. Не
было и не могло быть никаких столкновений по службе. Бенкендорф знал, что Пушкин
лоялен правительству и никакой опасности для него не представляет. Не Пушкин, а
Бенкендорф был тягчайшим преступником против Государя II родины. Бенкендорф не
только не боролся с действительными и опасными врагами государства и общества —
масонами, а напротив, покровительствовал им, покрывал их преступную работу и сам
принимал активное участие в их преступлениях".
"Пушкина стали гнать потому, что он не пожелал и не мог стать на путь
предательства, лжи и преступлений против правительства. Начинается работа
Бенкендорфа и III Отделения. В письме от 30 сентября 1826 года. "...Бенкендорф,
надзору которого Пушкин был поручен, сообщил ему, что Государь не только не
запрещает приезда в столицу, "но предоставляет совершенно на Вашу волю" и дальше
следовала оговорка "с тем только, чтобы предварительно испрашивали разрешения
через письма". При этом Бенкендорф подтвердил Пушкину, что сочинений Его НИКТО,
КРОМЕ ГОСУДАРЯ рассматривать не будет и передал ему царское поручение — заняться
"предметом о воспитании юношества". В действительности Бенкендорф сам становится
цензором Пушкина и всемерно стесняет его свободу. За Пушкиным начинают следить,
вскрывать его корреспонденцию, стеснять свободу передвижений, выдумывать и
расследовать несуществующие преступления и именем Государя осыпать выговорами и
обидными замечаниями".
Пушкин составляет докладную записку "О народном образовании" весьма
консервативную по своему характеру. Он считает, например, необходимым "во что бы
то ни стало подавить воспитание частное" и "увлечь все юношество в учебные
заведения, подчиненные надзору правительства". Реформы предлагаемые Пушкиным в
области народного образования по своему существу направлены против масонства.
Пушкин имел ясное представление, как коверкали души русских подростков в частных
учебных заведениях, содержимых иностранными проходимцами, среди которых в роли
преподавателей часто выступали иностранные масоны. Закрыть частные учебные
заведения на некоторое время было необходимо. Это сразу бы сократило возможности
русских и иностранных масонов нравственно и политически разлагать русское
юношество. Пушкин против того, чтобы в учебных заведениях существовали порядки
похожие на те, которые существовали в Царскосельском Лицее в котором он
обучался. Пушкин осуждает, что во "всех училищах дети занимаются литературою,
составляют общества, даже печатают свои сочинения в светских журналах. Должно
обратить серьезное внимание, — пишет он, — на рукописи, ходящие между
воспитанниками. За найденную похабную рукопись положить тягчайшее наказание, за
возмутительную — исключение из училища, но без дальнейшего гонения по службе".
И, вот, подобная записка, Бенкендорфом, или кем-то другим из
высокопоставленных лиц, была истолкована, как увлечение Пушкина "безнравственным
и беспокойным" просвещением. Необходимо было обладать исключительным цинизмом,
чтобы оценить подобным образом высказанные Пушкиным трезвые и умные взгляды на
народное образование. Передав Пушкину благодарность Николая I за составление
записки о народном образовании Бенкендорф сообщает ему затем, что будто бы "Его
Величество при сем заметить соизволил, что принятое вами правило, будто бы
просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило
опасное для общего спокойствия, ЗАВЛЕКШЕЕ ВАС САМИХ НА КРАЙ ПРОПАСТИ и повергшее
в оную толикое количество людей". Если бы Николай I даже бы и высказал подобное
несправедливое мнение о записке Пушкина, то он, конечно, никогда бы не счел
нужным после состоявшегося примирения, так бесцеремонно указывать Пушкину на его
прошлые юношеские прегрешения. Николай I не был способен на столь мелочные и
подлые уколы.
Оценка, которую сделал Николай I Пушкину после беседы: "Это самый умный
человек в России". Бенкендорф же отчитывает самого умного человека России как
мальчишку, издевается над ним, приписывая ему мнения каковых он вовсе в записке
не высказывает. Тайный смысл письма Бенкендорфа следующий: "Если тебя простил
царь, если он назвал тебя умнейшим человеком России, — не надейся, что тебя
простят другие, которым ты бросил дерзкий вызов. Царь простил тебя, но другие не
простят тебе твоей измены. Ты забыл, что народная мудрость говорит: "Жалует
Царь, да не жалует псарь".
"Унизительная и придирчиво враждебная опека Бенкендорфа, — пишет В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45