Судя по размеру, ботинки принадлежали учительнице. Темпл пожалела, что не приехала пораньше и пропустила захватывающее зрелище, как чопорная мисс Холл босиком шлепает по воде.
Стараясь держаться в тени, Темпл пустила лошадь медленной рысью. Пшеничные поля впереди переливались на солнце, словно золотой шелк. Следом тянулись табачные поля. Длинные крупные листья табака посверкивали солнечными бликами. Дальше шевелились под легким южным ветром стебли кукурузы. Подъехав ближе, Темпл увидела работавших на земле рабов: они орудовали мотыгами, пололи сорняки. Женщины трудились наравне с мужчинами, видны были лишь сгорбленные спины, кланящиеся в такт движениям мотыги.
В тени большого дерева Темпл заметила отца, сидевшего на крупном, с белой отметиной на лбу, мерине. Темпл поспешила вперед, как всегда, испытывая чувство гордости, что этот человек – ее отец.
– Я так и думала, что ты здесь. – Девушка остановила коня рядом с ним и тоже стала молча смотреть на поля. Она чувствовала, что степень их близости с отцом такова, что нет нужды в словах. – Кукуруза в этом году уродилась.
– Надеюсь, будет хороший урожай.
– А в этом году будет праздник Зеленой кукурузы?
– Нет.
Уилл Гордон отметил, как разочарованно блеснули глаза дочери. Он и хотел бы ответить ей по-другому, но расходы на праздник были слишком велики, он не мог себе их позволить. В этом году вдобавок к обычным тратам он уже вложил деньги в строительство школы, купил необходимые учебники и письменные принадлежности, оплатил приезд учительницы, назначил ей жалованье. И все же он сожалел, что огорчил дочь. Темпл была его любимицей. Уилла самого это удивляло. Скорее уж он должен был испытывать более сильные чувства к сыну. Но Темпл очень походила на своего покойного деда – те же горделивая повадка, острый ум, те же смелость, энергия, та же обезоруживающая улыбка.
– Ты приехала сюда, чтобы спросить меня о празднике Зеленой кукурузы?
– Нет. Просто захотелось прокатиться.
Она наклонилась и потрепала кобылу по стройной длинной шее.
Наблюдая за дочерью, Уилл Гордон вдруг заметил, каким зрелым стал ее стан, как плотно обтягивает ситцевое платье вполне сформировавшуюся грудь.
– Не выезжай сегодня за пределы Гордон-Глена. – Прежде чем она спросила, чем вызвано столь необычное приказание, он пояснил: – Джорджийские гвардейцы неподалеку.
– Откуда ты знаешь?
В глазах ее не было страха, лишь удивление. Это Уиллу понравилось.
– Они присутствовали на собрании Национального Совета в Нью-Эчоте.
– Они вам мешали?
– Нет. Просто стояли вокруг и смотрели, как вот эти черные вороны. – Уилл показал на птиц, сидящих на заборе.
Темпл рассмеялась.
– Ты прав, папа. Они и вправду похожи на ворон. – Она пришпорила лошадь, проскакала вдоль забора и согнала птиц с их насеста. – И мы прогоним их с нашей земли.
Через минуту вороны вернулись на прежнее место.
– Как и эти вороны, они возвращаются. К тому же это люди. Запомни то, что я сказал, Темпл, – произнес задумчиво Уилл.
– Хорошо.
Девушка отпустила поводья, ее лошадь буквально рвалась из узды. Уилл проводил дочь взглядом, уверенный, что она не нарушит приказа. Она все прекрасно понимает. У девочки волевой, решительный характер, но она не упряма. Когда Темпл скрылась из виду, он снова стал наблюдать за полевыми работами.
Солнце нещадно пекло спину. Темпл повернулась в седле и, прикрыв рукой глаза, взглянула вверх, чтобы определить положение солнца на небе. Вздохнув, она поняла, что уже гораздо больше времени, чем ей казалось.
Темпл неохотно развернулась по направлению к дому и поехала через сад к главной дороге. Прогулка верхом не принесла ей успокоения, как она надеялась. Наоборот, девушка чувствовала себя еще более взвинченной.
Подъезжая к главной дороге, лошадь фыркнула и замотала головой, чем-то напуганная. Мгновение спустя Темпл услышала глухой стук копыт. Вспомнив предупреждение отца о джорджийских гвардейцах, девушка повернула коня и спряталась в густых зарослях деревьев, росших по краям дороги. Прямо на нее выскочила свинья. Она беспокойно хрюкала, словно призывая своих собратьев спрятаться поглубже в чащу.
На дороге показалась двуколка, сопровождаемая двумя всадниками. Темпл захлестнула теплая волна радости: она узнала Клинка и его черного слугу Дьетерономи. Ей всегда нравилось стройное, мускулистое, словно вылепленное из бронзы тело молодого человека, но сегодня она вновь не смогла сдержать вздоха восхищения, увидев, как великолепно держится Клинок в седле.
Еще с тех пор, когда ей было столько лет, сколько сейчас Ксандре, Темпл хотелось, чтобы эти синие глаза смотрели на нее, замечали ее. Даже если Клинок дразнил ее (а он был безжалостен), Темпл не переставала думать, что лучше Клинка нет никого на белом свете.
Три года назад он уехал учиться на Север, и Темпл гордилась его успехами, хотя и очень скучала. Но Клинок взбунтовался против строгой дисциплины и ограничения свободы в колледже и ушел оттуда через год. Девушкой тогда овладели смешанные чувства, она не знала, радоваться ей или огорчаться тому, что Клинок вернется домой. Для отца же Клинка поступок сына был серьезным ударом, ибо Шавано Стюарт, как и Уилл Гордон, придавал большое значение образованию.
Темпл простила бы Клинку грех сыновнего непослушания, если бы молодой человек вернулся домой и занял место, принадлежащее ему по праву. Но Клинок пробыл дома совсем недолго и вскоре отправился бродяжничать. Он побывал в Теннесси, Кентукки, Каролине и наконец очутился в горах на золотых приисках.
Вот теперь он вернулся, но надолго ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94