Я решила, что замуж не выйду.
Голос ее звучал сухо, отстраненно.
– Элайза, – умоляюще произнес он.
– Простите, Нэйтан. Честное слово, я не хотела вас обидеть. Но сердце подсказывает мне, что этот брак был бы ошибкой. Постарайтесь понять меня. Я хочу, чтобы вы остались моим другом.
Его худее лицо побледнело.
– Очевидно, у меня нет другого выбора.
Элайза с тоской почувствовала, что лишилась не только жениха, но, возможно, и друга. Вряд ли теперь их отношения будут такими же ясными и безоблачными, как прежде. Девушке захотелось плакать. Почему все устроено так несправедливо! Ведь она вовсе не желала этого сватовства, не давала Нэйтану никаких поводов полагать, что она отнесется к его предложению благосклонно. Неужто он решил, что она, убоявшись участи старой девы, станет для него легкой добычей?
Нэйтан поднялся, отводя взгляд.
– Попросите, пожалуйста, кого-нибудь из слуг оседлать моего коня.
– Вы уже уезжаете?
– Да. До Нью-Эчоты езды чуть больше часа. Если я выеду сейчас, то успею добраться туда еще до темноты.
Из вежливости следовало попытаться его задержать, но Элайза промолчала. Пусть лучше уезжает – иначе они будут только попусту изводить друг друга, и тогда от прежней дружбы и вовсе ничего не останется.
– Сейчас пошлю Шадрача.
Она вышла из гостиной, чувствуя себя совершенно несчастной.
Взгляд ее упал на закрытую дверь библиотеки. Нужно ли сказать Уиллу Гордону о том, что Нэйтан уезжает? Нет, это лишь усугубило бы унижение, которому подвергся священник. С внезапным раздражением Элайза подумала, что вообще-то Нэйтан должен был сначала поговорить с ней, а потом уже с ее хозяином. Сам виноват. А теперь ей придется обсуждать с Гордоном свою частную жизнь.
Уилл сделал последнюю запись в журнале, пробежал глазами написанное. В этой книге содержались сведения обо всем, что происходило на плантации: время сева, количество акров пашни и пастбищ, сроки сбора урожая, перечень инвентаря, цены продаж и покупок. Когда умирал кто-то из слуг или же когда Гордон продавал либо покупал раба, в журнале появлялась соответствующая запись. Здесь же содержались сведения о погоде, о ремонтных работах, о сельскохозяйственных вредителях. Имелся в журнале и раздел для личных дел: рождение и смерть близких, приезд гостей, цель их визита – одним словом, вся жизнь поместья.
Последняя запись была такая: «Миссионер Нэйтан Коул сообщил, что намерен жениться на учительнице Элайзе Холл». Сухое, бесстрастное изложение.
Гордон резко поднялся и подошел к камину. Пошевелил поленья кочергой, от чего во все стороны рассыпался целый сноп искр. Подбросил еще дров, послушал, как загудело пламя.
Потом тяжело вздохнул, оперся о каминную полку и какое-то время просто смотрел на огонь. Почему разговор с преподобным вызвал в душе Уилла такое смятение? Казалось бы, удивляться нечему. Он много раз видел, как Коул и Элайза прогуливаются вдвоем. К тому же с учительницей все равно придется расстаться. Да, он знал все это, но…
В дверь постучали.
– Да? – раздраженно откликнулся Гордон, с одной стороны, недовольный тем, что его отрывают от раздумий, но в то же время обрадованный поводом отвлечься от мрачных мыслей.
Дверь открылась, и в библиотеку вошла Элайза. Лицо у нее было напряженное, решительное, но Уилла поразило не это. Впервые он заметил, какая она красивая.
Когда же произошла эта перемена? Почему он не замечал этого прежде? Хотя чему удивляться… Женщины подобны цветам. Не все они распускаются весной. Некоторые являют всю свою красоту летом, другие поздней осенью, а некоторые расцветают даже зимой.
– Можно поговорить с вами, мистер Гордон?
– Конечно, входите.
Он резко повернулся и подошел к письменному столу. Остановился спиной к ней, глядя на последнюю запись в журнале.
Элайза подошла к камину, крепко сцепила пальцы и, глядя на огонь, сказала:
– Я думаю, вам следует знать, что преподобный Коул уехал. Он сказал, что хочет вернуться в Нью-Эчоту до наступления ночи. – Она выдержала паузу. – Преподобный просил поблагодарить вас за гостеприимство.
Уилл, наморщив лоб, взглянул на нее:
– А я думал…
– Нет, – не дав ему продолжить, быстро сказала Элайза. – Я ответила отказом.
Уиллу почему-то стало легче. Он медленно подошел к учительнице сзади и посмотрел на мелкие завитки волос, спускавшиеся от ее затылка к шее. Собственно говоря, ничего не изменилось. Расставаться все равно придется, просто она не достанется миссионеру, вот и все.
– Мне очень жаль, – прошептал он.
– А мне нет, – громко ответила она. – Я всегда относилась к преподобному Коулу как к другу, но не более того. Мне досадно, что он мог вообразить нечто большее. И еще я обижена на него за то, что он сначала отправился беседовать с вами, а уже потом со мной.
– Я имел в виду не это. Видите ли, мисс Холл… – Он замолчал, слова давались ему с трудом. – Мое финансовое положение ухудшилось. Я более не смогу платить вам жалованье. Когда преподобный Коул сказал, что хочет сделать вам предложение, я подумал, что это отличный выход для нас обоих. Нам все равно придется расстаться. Я могу заплатить вам за месяц вперед, а также оплатить дорожные расходы до Новой Англии.
Элайза не верила собственным ушам. Как, ее увольняют? Конечно, она видела, что в последнее время экономическое положение плантации оставляет желать лучшего, но учительнице и в голову не приходило, что это может каким-то образом сказаться на ее положении в семье.
– Наши обстоятельства вам известны, – продолжил Гордон. – Сегодня, завтра, послезавтра раздастся стук в дверь, и вы лишитесь крова.
– Вы тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94