– Конюх думает, что лошадь могли отравить.
– Ладно. А что показало вскрытие?
– Доктор Редлиф не разрешил делать вскрытие.
– Вот это уже непонятно.
– Кто-то оголил и облил водой провода его кофеварки. Обычно он сам вставлял штепсель в розетку. В темноте. И только чудом заметил, что провода оголены и мокрые.
– От этих домашних приборов только и ждешь какой-нибудь пакости.
– Сами провода оголиться не могли. Как и искупаться.
– Может, доктор Редлиф и зачистил провода. А потом полил водой.
– Коттедж, в котором он обычно предавался раздумьям в четыре часа дня, взлетел на воздух в четверть пятого.
– М-м-м. Инцидент расследовался?
– Думаю, нет. Сказали, что взорвался обогреватель.
– Может, так оно и было.
– Чтобы в Джорджии летом включали обогреватели?
– Может, он встроен в систему кондиционирования.
– Когда он ехал в гору, сломалась передняя ось его нового джипа.
– Возможно, заводской дефект.
– И, наконец, после того, как доктора Джима Уилсона отравили смертоносным газом, когда Редлиф вбежал в лабораторию, пытаясь спасти доктора Уилсона, лаборатория взорвалась. Я при этом присутствовал. Я все видел. Я не сомневался, что Редлиф погиб.
– Газ вспыхнул от искры.
– С чего такая задержка? Газ вспыхнул бы гораздо быстрее. И потом, зачем физику держать в лаборатории смертоносный газ?
– Кто знает? Мало ли какие идеи могли возникнуть у Редлифа.
– Папа…
Флетч поежился от холодного ветерка.
– Такое ощущение, что у доктора Редлифа пошла черная полоса. Может, он разбил одно из своих идеальных зеркал?
– Шана ничего не выдумывала, когда просила меня приехать. Я думаю, его хотят убить.
– А как ты? Ты соблюдаешь осторожность?
– Да, конечно Никто не подозревает, кто я такой. Я получил работу.
– Какую же?
– Приглядываю за бассейнами, теннисными кортами, спортивным залом, инвентарем. Мне платят больше, чем я того заслуживаю.
– Это хорошо.
– Но я слишком далеко от эпицентра событий. Редлифа видел лишь дважды Мы не знакомы. Я не могу защитить его. Я не могу выяснить, что происходит.
– А что тебе удалось выяснить?
– Он построил рай на земле для себя, семьи и сотрудников. Они в полной безопасности, у них есть все, чего они только пожелают.
– Звучит неплохо.
– Они разбалованы до крайности, особенно его дети.
– Само собой.
– Они его ненавидят.
– Естественно.
– Больше чем ненавидят. Терпеть не могут. Не могут терпеть его существования.
– Ты думаешь, детки стараются избавиться от своего папаши?
– С другой стороны, доктор Редлиф желает держать под полным контролем всех и вся. Кто где живет, с кем, что делает, говорит, думает, ест, пьет. И так все двадцать четыре часа в сутки. На проезд от единственных ворот поместья до автостоянки мне отпустили ровно шесть минут.
– Ты приехал на машине? У тебя есть своя машина?
– Я ее купил. В Виргинии.
– Какая модель?
– «Миата». Подержанная.
– Похоже, в «Глоуб кейбл ньюс» тебе тоже переплатили. Придется поговорить с Алексом Блейром. Большие гонорары негативно отражаются на моих дивидендах, знаешь ли.
– Я думаю, Шана права. Кто-то пытается убить Честера Редлифа.
– Шана – девушка, которая собирается выйти замуж за молодого Честера?
Джек помялся.
– Не уверен, что она собирается за него замуж.
– Как так? Неужели твое появление в двухместном кабриолете так потрясло ее, что она передумала?
– Я думаю, кое в чем она все-таки ошиблась.
– Слушай, я вот складываю два и два, и…
– Надеюсь, что получается у тебя пять. Так оно и есть. Ты не хотел бы приехать в Виндомию?
– Меня не приглашали.
– Ты должен признать, что совпадений слишком уж много.
– Действительно, многовато.
– И тебе проще говорить на равных с Честером Редлифом.
– Мне? Маленькому человечку? Да как я могу говорить на равных с изобретателем идеального зеркала? Или ты думаешь, что я тоже что-то изобрел?
– Перестань, папа. Я всего лишь мальчишка. – От холодного ветерка Флетч вновь поежился. – Какой у меня жизненный опыт?
– Прежде всего, я должен устроить твою мать.
– Я пытаюсь предотвратить убийство и не думаю, что в моем распоряжении много времени.
– Ну, не знаю. Посмотрю, что можно сделать.
– Хорошо. Мама не страдает отсутствием аппетита?
– Старайся не бить зеркал, – напутствовал его Флетч.

* * *

– Флетч? – Прошло уже много времени, но Кристел и Флетч – последний уже клевал носом – все еще разговаривали на стоянке мотеля. Из ресторана мотеля доносилась музыка. – В чем разница между толстыми и тощими?
– Толстые больше весят? – вопросительно ответил Флетч.
– Я серьезно. Дело, наверное, не в широких костях. Вот у меня кость узкая. И не в железах. Тут можно воспользоваться хирургией.
– Генетическая наследственность?
– Среди моих родственников толстяков не было. Таких, как я.
– Я думаю, тут есть несомненная связь с тем, что человек кладет в рот. Ты согласна?
– Это я знаю. Но почему ты кладешь в рот одно, а я – другое.
– Мне не по себе от ощущения сытости. А вот тебе это нравится.
– Я понимаю. Тебя тошнит от всех этих пакетов с едой, которыми заставлен кузов. Ты морщишь нос всякий раз, открывая для меня очередной пакет.
– Морщу?
– Именно. Морщишь и отводишь взгляд. Почему еда, которая так нравится мне, вызывает у тебя отвращение?
– Привычка, наверное Мы все рабы наших привычек.
– Я думаю, причина глубже.
– Однажды я слушал лекцию одного известного профессора Северо-Западного университета, специалиста по вопросам питания. Так он говорил, что у людей в голове пищевой регулятор. И вопрос лишь в том, настроен он или нет.
– И что сие означает?
– Если он настроен, мы становимся более разборчивы в еде, соображаем, сколько и чего нужно съесть, а что уже лишнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50