– Сколько ему лет?
– Около пятидесяти.
– Почему он сходит с дистанции?
– Потому что денег ему теперь хватит до конца жизни. И даже останется.
– Заботами Честера Редлифа-старшего.
– Да.
– Ему заплатили, чтобы он вышел из игры. Дали взятку.
– Некоторые люди серьезно относятся к своему финансовому благополучию. Других активов, кроме выборной должности, у этого конгрессмена не было.
– И он решил ее продать.
– Да.
– Редлифу и сыну.
– Да.
– Почему нет? Не вечно же конгрессмену сидеть в этом кресле. Кого снедает честолюбие? Редлифа или сына?
Шана вздохнула:
– Честер уверен, что надо творить добро, если есть такая возможность. С поддержкой отца Чет сумеет сделать гораздо больше для этого округа, страны, мира, чем нынешний конгрессмен.
– Это мне понятно. А для успешной карьеры Чету необходима респектабельная супруга.
– Она перед тобой.
– Теперь в конгресс выбирают и «голубых».
– Только не от Джорджии. Законы, карающие гомосексуализм, лишь недавно изъяли из уголовного кодекса.
– Если движущей силой является честолюбие доктора Редлифа, почему Чет идет у отца на поводу?
– Почему нет?
– Негоже жить во лжи.
– Ему предлагают беспроигрышный вариант. Чета любят. Известный футболист. Видный мужчина. Умница. Должен же он как-то распорядиться своей жизнью. Нельзя же до старости играть здесь в пинг-понг с младшей сестричкой.
– Ему необязательно идти в политику.
– Этого всегда хотел его отец. А Дункана Честер видел во главе семейной корпорации Редлифов.
– Удачи ему.
– Да, – вздохнула Шана. – Удачи ему.
– Значит, Чет соглашается на этот брак.
– Соглашается? Да. Соглашается. Мы нравимся друг другу. Не вижу в этом ничего удивительного. Он умный, симпатичный парень. Женившись на мне, он сможет покинуть Виндомию.
– В Вашингтоне он не сможет высказать собственного мнения…
– А кто может?
– По конституции, конгрессмен не должен отстаивать точку зрения одного человека.
– Честер – гений. Так что его интеллектуальный потенциал, пожалуй, выше, чем у населения всего округа.
– Значит, доктор Редлиф знает, что его сын – гей.
– Да. Эта одна из причин, побудивших его заключить соглашение с Четом.
– Это не просто соглашение. Это сделка.
– Пусть сделка.
– Что будет, если Чет не примет условий сделки? Шана устроилась в шезлонге поудобнее.
– Неизвестно.
– А предположительно?
– Чет опасается, что его вычеркнут из завещания. И ему придется торговать карманными зеркалами на каком-нибудь островке в южной части Тихого океана.
– Ерунда. У него же есть голова на плечах.
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Как раз я тебя не понимаю.
– Все или ничего. Если Чет хочет быть сыном Честера Редлифа – со всеми полагающимися благами, – он должен вести себя так, хотя бы для посторонних, как и положено сыну Честера Редлифа. Это разумно?
– А тебе известно, какие чувства вызывает это разумное требование у Чета?
Шана замялась Откашлялась.
– Ярость.
– Что?
– Ярость. Он в ярости. Его все время толкали в спину. Отец решил, что он будет спортсменом, точнее, футболистом. Чет и стал им. Одним из лучших в студенческой лиге. Отец решил, что он будет хорошим студентом. И Чета приняли в Фи-Бета-Каппу. Отец послал его в юридическую школу. Видишь ли, поначалу Чет с отцом не спорил. Он, кстати, всегда осознавал, что он – гей. И не стал скрывать этого от отца. Когда Чет узнал, что для него написали эту книгу, он пришел в ярость. Известие о том, что для конгрессмена приготовили запасной аэродром, разъярило его еще больше. Вот он и завалил экзамен в коллегию адвокатов. Я уверена, он сделал это нарочно. Чет никогда ничего не заваливал. И теперь он знает наверняка: каких бы успехов он ни добился, отец скажет, что этого мало. Гомосексуальные наклонности отнюдь не тревожат Чета. Его волнует другое: ненасытные требования отца, который гонит и гонит сына. И Чет должен поступиться всем, если хочет, чтобы отец от него отстал. Это тебе ясно?
– Вроде бы.
– У тебя есть отец, Джек?
– Да.
– У вас такие же отношения? Джек покачал головой:
– Он ничего от меня не требовал. Никогда и ничего.
– Это хорошо.
– Но, наверное, необычно. Я хочу сказать… Даже не знаю, что я хочу сказать.
– Отцы – странные люди.
– Похоже на то.
– Я говорила тебе насчет моего отца.
– Да.
– Мелкий мошенник, всегда готовый обменять правду на «Мерседес».
– Значит, доктор Редлиф выбрал тебя в жены Чету.
– Да. Он привез меня сюда прошлой весной, вроде бы по делу, и сказал Чету, что он, Чет, должен жениться на мне.
– Как отреагировал Чет?
– Он отдает предпочтение мальчикам с конюшни.
– Шана? – спросил Джек. – У тебя роман с доктором Редлифом?
– Да.
– Понятно. Я хочу сказать, ты с ним живешь?
– Да. Честер любит доводить дело до конца.
– Это заметно.
– Мы стали любовниками больше года назад. В один уик-энд, который провели вдвоем в Берлине. Никто из нас этого не планировал, не ожидал, что так получится. Во всяком случае, я. Для меня Честер был Большим Боссом. И я представить себе не могла, что он проявит ко мне какие-то чувства. Шел сильный снег. Его деловые партнеры не прибыли к обеду. Мы пообедали вдвоем. Много смеялись. Потом бросались снежками на улице. Слизывали снежинки с лиц друг друга. Перебрались в постель. Ты уже общался с миссис Редлиф?
– Лишь несколько минут.
– Она не выдержала испытания славой. Она думала, что вышла замуж за преподавателя колледжа. А попала в императрицы. Ее это ввергло в депрессию. Некоторые люди терпеть не могут перемен. Честера ее болезнь очень печалит. Развестись с ней он не может. Я это понимаю. Правда, теперь он обращает на ее болезни меньше внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50