Закрыл крышку, заклеил конверт.
Повернувшись, наткнулся на стул, в котором сидела Энид Бредли. Стул не упал, но сдвинулся по ковру на несколько сантиметров.
Когда он закрывал за собой дверь на террасу, собака не залаяла.
Глава 17
В ярком солнечном свете воскресного утра группа девочек-подростков бегала трусцой вокруг зеленой лужайки на территории школы Саутуорта. Флетч ждал у двери в опустевшее общежитие.
Когда они подбежали ближе, Флетч отметил разительное сходство между старшей по возрасту девушкой, уже не подростком, и Энид Бредли. Разумеется, девушка эта не страдала полнотой и, ее шорты с разрезами по бокам и кроссовки нельзя было назвать старомодными.
— Роберта?
Остальные девушки, тяжело дыша, сгрудились у крыльца, не торопясь уйти в дом.
— Все в душ! — скомандовала Роберта. — Через полчаса идем в церковь!
И посмотрела на Флетча.
— Роберта Бредли.
— Мы с вами встречались? — спросила она. Ровным голосом. Пробежка не утомила ее. Она даже не запыхалась.
— Это наша первая встреча. Скорее всего, и последняя. Я — Флетчер.
— И что?
— Ай-эм Флетчер.
— Вы это уже сказали.
— Тот мерзавец, что написал статью об «Уэгнолл-Фиппс», опубликованную в среду.
— Теперь поняла, — в ее взгляде не сверкнула злоба и и ненависть. — Вы хотите поговорить. В этом нет нужды.
— Я подумал, что мне следует…
Она взглянула на часы на здании церкви за лужайкой.
— Я бы хотела пробежать еще пару миль, пока мои крошки нежатся под горячим душем. Составите мне компанию?
— С удовольствием.
Бежала она быстрее, чем могло показаться со стороны. Большими шагами, легко выбрасывая вперед длинные, без лишнего жира, ноги.
Они свернули на тропинку, уводящую за здание школы.
— Я бегаю, чтобы хоть несколько минут побыть в одиночестве.
— Извините. Если хотите, считайте, что я часть ландшафта. Валун, дерево, перекати-поле.
— Эти крошки из школы не дают мне возможности покататься на Мелани. Ей бы тоже не повредила прогулка. Это папина лошадь.
— Вы все еще держите лошадь отца?
Минуту или две Роберта бежала молча.
— Наверное, еще никто не решил, что же с ней делать. Так чего вы от меня хотите?
— Прежде всего, хочу извиниться перед вами. Я крепко напортачил. Должно быть, вас очень огорчила моя статья.
На ее лице отразилось раздражение.
— Почему из мухи раздувают слона? В мире случаются куда более странные вещи… Вы написали статью об «Уэгнолл-Фиппс» и назвали моего отца председателем совета директоров. Что из этого? Вы просто отстали от жизни, и ничего более.
— Однако…
— На днях к нам приходил господин в костюме-тройке. Из редакции. Посидел со мной и Томом, извинился за «Ньюс-Трибюн». Сказал, что бывают досадные ошибки. Как будто мы не знаем этого сами? Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
— Я должен был проверить все факты, прежде чем сдавать статью в набор. Я слышал, Кэрридайн дал мне нелестную характеристику.
Роберта улыбнулась и покачала головой.
— Если даже вы хотя бы наполовину такой, как описывал вас этот человек, вы просто чудовище! Некомпетентный, глупый, самовлюбленный, лживый, — она перепрыгнула лежащий на тропинке булыжник. — Хорошо, конечно, что вы пришли.
— Не могу объяснить, как такое случилось.
— И не нужно. Вы напортачили. И что? На прошлой неделе я дала тест по французскому классу, изучающему испанский. Так поверите ли, две или три девочки начали отвечать на вопросы. Так нельзя верить ни газетам, ни учителям.
— Ваш отец уезжает на лечение в Швейцарию… Ваша мать берет на себя руководство компанией в его отсутствие… Потом он умирает… ваша мать греет место для вашей тети Франсины…
Роберта вроде бы внимательно слушала.
— Не обошлось без суеты.
— Да. Наверное, вы правы.
— Невозможно осознать всего, что происходит вокруг. Я всегда говорю это своим ученикам. Можно пытаться осознать все, даже делать вид, что вам это по силам. Но есть такое…
— О чем вы?
— Я слышала, что бег — лекарство для души. Настраивает на философский лад.
— Особенно утром в воскресенье, — поддакнул Флетч.
— Здесь мы поворачиваем назад, — не стала развивать затронутую тему Роберта.
Какое-то время они бежали молча.
— Хорошо, что вы заехали ко мне, — повторила она. — Но нужды в этом не было. Вы намереваетесь повидаться и с Томом?
— Да.
— Напрасно. Он готовится к экзаменам, знаете ли. Грызет гранит науки. Он очень ответственный парень. Работает, не щадя себя. Давайте считать инцидент исчерпанным. Согласны?
— Я пытался загладить свою вину.
— Вы ее загладили, — они подбегали к зданию общежития. — Я скажу Тому, что вы заезжали. Хорошо?
— Неужели мы пробежали две мили? — удивился Флетч.
— Ровно две мили. Если хотите, можете повторить.
Они остановились у крыльца.
— Нет, с меня хватит.
Роберта оглядела его.
— Похоже, у вас из кармана сейчас выпадет конверт, — она указала на задний карман джинсов Флетча.
— О, большое вам спасибо, — он затолкал запечатанный конверт с золой поглубже.
Общежитие вибрировало от смеха и криков.
— Хорошо, что вы не потеряли его. Иначе вам пришлось бы пробежаться вновь, чтобы найти конверт, — она взлетела на крыльцо. — Спасибо, что нашли время заглянуть ко мне. С Томом я переговорю сама.

— Вы хотите увидеть Тома, — открытое, внушающее доверие лицо соседа Томаса Бредли, младшего, было почти таким же широким, как и дверь в комнату общежития. — Он есть, но его нет.
На лице Флетча отразилось изумление.
— Мы держим его в ванне, — пояснил сосед.
И провел Флетча в ванную.
В ванне, на подложенных под спину и голову подушках, лежал двадцатилетний парень. С растрепанными волосами, с заросшими щетиной подбородком и щеками, с закрытыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52