Я знаю, это не так. Я просто не понимаю, почему вам хочется быть мужчиной.
— А почему вы вообще женились? — спросил Флетч.
— Потому что у меня очень сильный материнский инстинкт. Только так я могла иметь детей. Вы это понимаете? И потом, я полюбила Энид, — она все еще держала Энид за руку. — Я не прошу вас понять и это.
— Роберта и Том — ваши дети?
— Разумеется, — Франсина улыбнулась. — Я же сказала вам. С «прибором» у меня был полный порядок. Так что я могла иметь детей… как отец.
— Однако, — Флетч покачал головой.
Франсина улыбнулась.
— Вам требуется время, чтобы осознать услышанное?
— Энид, я думал, вы убили Тома.
— Я убила себя, чтобы остаться в живых, — ответила за Энид Франсина. — Иногда, мой юный Флетч, приходится кардинально менять жизнь, чтобы не отправиться в мир иной.
Вновь взгляд Флетча уперся в грудь Франсины.
— Да, — кивнула она. — За два года до первой хирургической операции я начала принимать гормоны. Они изменили мое тело, увеличили грудь, — на память Флетчу пришли слова Алекса Коркорана, произнесенные в гольфклубе: «Я, правда, говорил моей жене, что он вроде бы ссыхается, уменьшается в размерах. Он худел.» — Кроме того, два года я ходила к психоаналитику, чтобы убедиться в правильности принятого решения.
На улице стемнело, погрузилась в мрак и комната. Однако Франсина вроде бы и не собиралась зажечь свет.
— Хирургия? — спросил Флетч.
— Да, хирургия.
Флетч вспомнил резкое движение Тома-младшего, когда он словно вогнал в живот нож и повернул его там, перерезая внутренности.
— Мне предстоит только одна операция, — добавила Франсина, не скрывая радости. — И тогда я смогу вернуться домой.
— Как Франсина Бредли.
— Да. Как Франсина. И смогу жить нормальной жизнью. Видите ли, после стольких лет притворства, мне больше нет нужды притворяться. Я всегда была Франсиной Бредли. А Тома только играла.
— Вы меня убедили.
— Энид и я тщательно готовили эту легенду, долгие годы убеждая всех в существовании Франсины. Сестры Тома. Умной, компетентной, разбирающейся в хитросплетениях бизнеса, знающей все, что нужно знать об «Уэгнолл-Фиппс». Которой вполне по силам взять на себя руководство компанией, случись что с Томом.
— Ваши дети, Та-та и Том, они знают правду, не так ли?
— Да, — кивнула Франсина. — Мы думали, что они достаточно взрослые. Они видели мою боль, мои страдания. Но Том, как видно, не выдержал. Наверное, на сына такое решение отца влияет сильнее, чем на дочь. Та-та может понять мое желание изменить пол, потому что она сама женщина. И мы, Флетч, действительно не подозревали о том, что происходит с Томом, пока вы не ввели меня в курс дела. Думаю, мы поможем ему примириться с действительностью. У меня же была только одна альтернатива — отправиться на тот свет.
Только тут Флетч заметил, что осушил свой бокал.
— И вы продолжали подписывать служебные записки «Ти-би», даже не замечая этого?
В темноте он услышал вздох Франсины.
— Надо отметить, что это самая сложная часть трансформации из мужчины в женщину. Мелочи. Изменение имени в банковских счетах, кредитных карточках, службе социального обеспечения. Всегда что-то можно упустить. В этом отношении проще умереть, а потом переписать все на себя по наследству. Несколько месяцев тому назад меня остановили за превышение скорости на автостраде в Коннектикуте. И я, блондинка средних лет, в вечернем платье, в туфлях на высоких каблуках, предъявила патрульному водительское удостоверение, выданное в Калифорнии на имя Томаса Бредли. В половине моих документов я значусь как Франсина, в остальных — как Томас. У бедняги патрульного чуть не поехала крыша. Он отправил меня в полицейский участок. И вы знаете, там во всем разобрались. На это ушло время, но они все поняли и отнеслись ко мне с должным уважением. Собственно, почему бы и нет. Таких, как я, в Соединенных Штатах тысячи. Хотя статистика не ведется и пока об этом предпочитают не говорить. Между прочим, ту штрафную квитанцию я храню до сих пор. Ее выписали на Франсину Бредли, — она рассмеялась. — Штраф я уплатила с радостью. Мне нравится, когда меня называют Франсиной. Наконец-то я Франсина! — тут ее лицо стало серьезным. — Разумеется, одно дело — штрафная квитанция в Коннектикуте, и совсем другое — статья в газете.
— Я думаю, вам пора рассказать обо всем Чарлзу Блейну, — заметил Флетч.
— О, нет, — воскликнула Франсина. — Чарли этого не поймет. Он по натуре закоренелый консерватор.
— А я думаю, он и Мэри смогут вас понять. В этом им поможет тетушка Мэри.
— А, Хэппи. Как же я ненавидела эту женщину. Она всегда была такой женственной, так радовалась от осознания того, что она — женщина. Теперь, естественно, ненависти к ней у меня нет.
— Что вы собираетесь делать? — в темноте спросила Энид.
— Я? — переспросил Флетч.
— Мы никого не убили, — продолжила Энид. — Мы только лгали. Вы собираетесь погубить нас, разорить компанию только потому, что мы лгали? Мы имеем право на личную жизнь, знаете ли. Франсина имеет право жить так, как ей того хочется.
— Простите нам нашу ложь, Флетч, — добавила Франсина. — Вы понимаете, мир еще не готов осознать того, что случилось со мной. Если об этом станет известно, компания понесет урон. На меня будут смотреть, как на урода. Ключевые специалисты уйдут из компании. Алекс Коркоран не сможет продать огнетушитель даже тем, кто прямиком направляется в ад.
— Вы собираетесь написать о нас в газете? — по голосу Энид чувствовалось, что она вот-вот разрыдается.
— Я бы хотел рассказать обо всем главному редактору, — признался Флетч. — Чтобы вновь получить работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52