И расспросы повлекут за собой объяснения, возможно, неприятные, а сейчас Курту меньше всего хотелось неприятных объяснений с матерью. Потом. Позже. Когда станет поспокойнее и можно будет взглянуть на происходящее ее глазами, когда появится возможность судить хоть сколько-нибудь объективно. Нет, не судить, а рассуждать.
– Где они могут держать ее? – Вильгельму не давала покоя тревога за Элис. О себе бы подумал – это ведь он приехал в Ауфбе перед самым полнолунием, и это он не может уехать отсюда.
– В церкви где-нибудь… Бубах, ты знаешь, где твоя госпожа?
– Не знаю, – угрюмо ответил дух, – я ее не вижу, ее спрятали.
Он выскользнул из машины прямо сквозь дверцу, у калитки обернулся:
– Про кота не забудь.
– Не забуду, – обещал Курт.
И они поехали обратно на Соборную площадь.
Оставив машину прямо на подъездной дорожке особняка, прошли через площадь к высоким воротам собора. Курт предлагал дождаться окончания службы в саду, чтобы не привлекать к себе внимания, но Вильгельм, досадливо поморщившись, объяснил “господину стратегу”, что когда люди валом повалят из храма через площадь, в такой толпе затеряется не только пастор Вильям, но и лейб-гвардейский кавалерийский полк. Насчет кавалерии он, пожалуй, преувеличил, но двигаться навстречу людскому потоку – дело и вправду малоприятное.
– Тогда уж пойдем через кладбище, – решил Курт.
Служба казалась бесконечной, или не казалась, а затянулась, в связи с предстоящим праздником или со вчерашней непогодой, или с сегодняшним “субботником”?
– Держи, комсомолец, – Вильгельм достал из сумки знакомый ПП в наплечной кобуре, – умеешь такую пристегивать?
– Слушай ты, экстремист, – зашипел Курт, – в кого ты стрелять собрался, здесь же люди?
– Элис то же самое спрашивала за полчаса до того, как нас чуть не съели, – вполголоса напомнил капитан. От тона, которым были сказаны эти слова, в воздухе ощутимо похолодало: – Придется – будем стрелять по людям, – он молча сунул в нагрудные карманы целинки Целинка – рабочая куртка из плотной ткани

Курта две запасные обоймы и добавил уже мягче: – Без крайней нужды ствол не доставай. Но если уж я открою огонь, значит, нужда самая крайняя. Есть в соборе предметы искусства?
– Есть.
– Постарайся их не повредить.
Против воли, Курт усмехнулся. Вильгельм не похож на психа, да он и не псих. Он просто чуть более решителен, чем это нужно обычному человеку. Ладно, кому как не потомственному военному разбираться, в каких ситуациях требуется применение оружия?
Наконец отзвучал последний из псалмов, или что там поют под завершение службы? Прихожане потянулись к выходу из храма, а Курт с Вильгельмом вошли под своды собора.
Капитан впервые оказался в великолепной эклектичной церкви Ауфбе, и Курт ожидал хоть какой-нибудь реакции. Сам он остановился на пороге, слегка ошеломленный блеском золота и сиянием тысяч свечей, но Вильгельм тут же подтолкнул в спину:
– Вон он, твой дядя. Пойдем.
Наплевать было господину капитану на свет и позолоту, на краски икон и богатство мозаики. Капитан пришел в храм по делу и отвлекаться на ерунду был не намерен.
А дядюшка встретил их с легким удивлением, но весьма дружелюбно.
– Господин фон Нарбэ, Курт, что привело в храм двух юных атеистов?
– Хотим узнать, в чем суть завтрашнего праздника, – поспешно ответил Курт, дабы Вильгельм не ляпнул какую-нибудь грубость, – мы видели столб на площади, и лично мне он очень не понравился. Такое впечатление, что к нему собираются кого-то приковать.
– Верное впечатление, – как ни в чем не бывало, кивнул пастор, – пойдемте со мной, молодые люди, в помещении для отдыха нам будет удобнее. Я, признаться, устал – весь день на ногах… Ты, может быть, знаешь, Курт, что когда-то давно церковь практиковала сожжение еретиков? – продолжил дядя Вильям, когда в небольшой комнатке все трое устроились на неудобных старинных стульях. – Кофе? Сок? Что предпочитаете, господин фон Нарбэ?
– Благодарю, – ответил Вильгельм с той памятной вежливостью, какую встретил и Курт в первый день их знакомства, – не стоит утруждаться. Так что там с кострами инквизиции?
– Инквизиции, и не только. Костры жгли и протестанты, и православные, чашники и лютеране, табориты, гуситы… всех сейчас и не перечислить. К счастью, это давно перестало быть повсеместной традицией. Однако нынче Господь дал нам возможность раз и навсегда расправиться с извечным Врагом. Курт знает, о ком я говорю, вы же, господин фон Нарбэ…
– Я тоже знаю, – вежливость, оказывается, все-таки имела границы. – Вы собрались сжечь Змея?
– При благоприятном стечении обстоятельств нам самим не придется жечь чудовище. Но госпожа Ластхоп любезно согласилась помочь выманить его из убежища. А для достоверности, – дядя Вильям взглянул на обоих молодых людей, словно приглашая их принять участие в заговоре, – как вы, надеюсь, понимаете, требуются некоторые атрибуты.
– И Элис пошла на это?
– Со всей возможной готовностью.
– Что-то я не понял, – Курт поднял ладони, – вы с Элис хотите создать видимость угрозы, чтобы Змей явился сюда ей на помощь…
– Брехня, – совсем не аристократично бросил капитан фон Нарбэ.
– Да нет, это как раз возможно, расстроенная женщина на все способна. Но объясни мне, дядя Вильям, что вы будете делать, когда Змей придет? Ты его видел хоть раз? Он же… елки зеленые, ему ваш город – на один зуб! Это ведь не просто дракон, это – воплощение… – Курт осекся, сообразив, что может наболтать лишнего.
– Воплощение Зла, – договорил за него пастор, – именно так. А о городе, Курт, лучше говори “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142