– Вот умница, девочка, – усмехнулся он.Дверь открылась, и вошла Эрин. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить эту сцену: ее бывший муж, сидящий на стуле у зеркала, дрожащая Моника-старшая у него на коленях и стальной блеск лезвия, приставленного к ее загорелому животу.Увидев Эрин, Дэррелл Грант захихикал.– Вот и отлично. Закрой эту чертову дверь и принеси себе стульчик.Эрин поняла, в каком он состоянии, и пожалела, что оставила дома пистолет.А Дэррелл продолжал, все так же хихикая.– Я тут собирался прокатить эту леди так, чтобы она на всю жизнь запомнила, а ты будешь сидеть и смотреть.– А ну, – сказала Эрин, садясь. Она незаметно подмигнула подруге, но Монику-старшую это почему-то не успокоило. Она подняла руку, чтобы показать Эрин кровь.Дэррелл все еще хорохорился.– Мы сейчас дадим тебе роскошное представление.– Я только жду, когда ты будешь готов. – И Эрин уселась поудобнее, нога на ногу.Блуждающая, как у пьяного, улыбка исчезла с лица Дэррелла; он надул губы, как ребенок, пытаясь сообразить, куда клонит Эрин, но так и не сообразил.– Ну-ка, иди ко мне поближе, – скомандовал он Монике-старшей.– Да уж и так ближе некуда, – пролепетала она.– Тогда держи его, да покрепче!– Я уже...– Я ни черта не чувствую!– Я тоже.Эрин сложила руки на груди.– Ну, так что, мистер Секс-машина, ты скоро? Я ведь жду.Дэррелл Грант сощурился, напрягся и оскалил зубы, но...– Может, тебе дать слабительного? – участливо спросила Эрин.Моника-старшая вдруг отдала себе отчет, что смеется. А у Дэррелла разом обмякло все – ноги, руки, шея.– Будь ты проклята, – прошипел он, с ненавистью глядя на Эрин.– Отлично. А теперь отпусти Монику, и давай обсудим наши проблемы, как взрослые люди.– Сначала ты вернешь мне Анджи.– Об этом тебе лучше поговорить с судьей. – Эрин не могла удержаться, чтобы не повести себя именно так: это была собственная тактика Дэррелла, которую она многократно испытывала на себе.Дэррелл приставил нож к шее Моники. По щекам несчастной танцовщицы потекли черные струйки: слезы размыли тушь и прочую косметику. Эрин сознавала, что сейчас очень важно не дать бывшему мужу выйти из состояния растерянности. Малейший признак слабости с ее стороны – и он вновь овладеет ситуацией.– Извини, Моника, – сказала она. – Дэррелл при первом знакомстве всегда производит дерьмовое впечатление.– Он порезал мне руку! – прорыдала Моника-старшая, снова протягивая к ней окровавленные пальцы. – Это же не шутка, Эрин. Сделай то, что он хочет.– Я хочу, чтобы она вернула мне мою дочь! – рявкнул Дэррелл.– Ну что ж, – ответила Эрин. – Только имей в виду, она теперь не у меня.Это известие подействовало на Дэррелла самым ужасным образом. Сбросив на пол Монику-старшую, он как разъяренный зверь бросился на Эрин. Она, не ожидая от него подобной стремительности, оказалась застигнутой врасплох. Пока она пыталась оттолкнуть его ногами, он оказался сверху. Стул под ними сломался, и оба рухнули на пол. Дэррелл, придавив Эрин коленями, принялся орать и чертыхаться, насколько хватало воздуха в легких. Она потеряла счет, сколько раз он обозвал ее самыми грязными словами, какие только знал.Слушая его вопли, она с тревогой думала о ноже: где он сейчас? Рука Дэррелла висела вдоль тела, а Эрин, пришпиленная к полу, как бабочка, насаженная на булавку, не могла даже поднять головы, чтобы попытаться увидеть, держит ли он в них что-нибудь.– Я хочу, чтобы ты вернула мне Анджи сегодня же, – тяжело дыша, выкрикнул Дэррелл.– Ты раздавишь меня, – вместо ответа прошептала Эрин.Моника-старшая, должно быть, убежала из комнаты, потому что дверь была распахнута настежь и через нее громко доносилась музыка из зала: Глория Эстефан и много меди. «Не самая лучшая песня, чтобы умирать под нее», – подумалось Эрин.– У кого она? Говори! – потребовал Дэррелл.– Я отвезу тебя туда, – выговорила Эрин, задыхаясь.Он поднял правую руку. В ней был заржавленный кухонный нож, который Дэррелл держал двумя пальцами за кончик лезвия.– Я потерял мою малышку, – невнятно пробормотал он плачущим голосом.– Это неправда.– А все из-за тебя.– Еще не поздно, Дэррелл.Он перехватил нож, плотно сомкнув ладонь вокруг рукоятки.– Ты что – не понимаешь? Я смылся из тюрьмы. Это значит, что мне даже и думать нечего ни о каком будущем.– Каждый в жизни хоть раз да спотыкается, – сказала Эрин.– Я собирался забрать Анджи и уехать подальше отсюда. Но теперь все пошло к черту. По-твоему, это справедливо?Один глаз у него закрылся, и Эрин помолилась про себя, чтобы это помешало ему нанести верный удар.– Если ты убьешь меня, – сказала она, – ты больше никогда не увидишь Анджи.– А если не убью, – возразил он, – то возненавижу сам себя за то, что не попытался.Эрин всегда считала своего бывшего мужа неспособным на убийство – разве только случайно. Но теперь, видя, как Дэррелл сжимает свое явно по дешевке купленное оружие, она поняла, что, пожалуй, недооценивала его. Что, если он и вправду зарежет ее? В голову Эрин вдруг пришла забавная мысль: случись это, ее мать немало расстроится. Подумать только – ее единственную дочь зарезали в обшитом блестками бюстгальтере и чисто символическом трико! Совершенно невозможно хоть как-нибудь объяснить это друзьям по клубу любителей орхидей.– Дэррелл, – произнесла Эрин.– Закрой глаза! Я не могу сделать это, когда ты таращишься на меня.Но Эрин не собиралась закрывать глаза. Она так и жгла его взглядом.– Я не позволю тебе поступить так с Анджелой.– Заткнись! – выкрикнул он. – У кого из нас нож – у тебя или у меня?– Я не позволю тебе, понял?– Закрой свои проклятые зеленые гляделки!– Почему? Что – они напоминают тебе кого-нибудь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154