Кэт Эшли останется. Она моя самая лучшая служанка и подруга.
Роберт почувствовал неловкость. Кэт Эшли не славилась способностью хранить тайны. Но королева находилась между жизнью и смертью, а Елизавета разве что не сидела на троне. Ему нет нужды беспокоиться об этой сплетнице Эшли. Больше того, он знает, что его судьба связана с принцессой. Ее поражение будет и его провалом, так же как и ее триумф. В жизни человека с амбициями наступает момент, когда он должен открыто показать, на чьей он стороне. Если бы только он мог остаться с ней наедине, как много он смог бы сделать! Знала ли Елизавета об этом? Или же она, молодая женщина, мужественно стоявшая лицом к лицу с Гардинером и ему подобными, испугалась власти обаяния Роберта Дадли?
Он почти угрюмо проговорил:
– Похоже, моя судьба – никогда не быть рядом с вашей милостью.
Ей понравилась такая угрюмость. Это было для нее манной небесной. Он сравнивал Кэт с тюремными решетками. У Елизаветы от удовольствия закружилась голова. Да, она должна держаться надменно, пока не привыкнет к этой сладкой отраве.
– Вы забываете о моем положении, милорд Роберт, – сказала она, пытаясь спрятаться от своих чувств за оградой королевского происхождения. – Теперь расскажите мне, почему вы решили приехать повидаться со мной.
Он глянул на нее обиженными и гневными глазами:
– Ваша милость должны были бы знать, что я предстану перед ней при первой же возможности.
– А это и есть первая возможность? Откуда мне может быть сие известно?
– Я верил, что между мной и вашей милостью существует глубокая и продолжительная дружба.
– Ах да! Мы оба страдали, не так ли? Приободритесь, милорд. Я знаю, что вы мой друг.
– Я привез вам доказательства этой дружбы. – И он положил к ее ногам два мешка.
– Что это такое, милорд?
– Золото. Вы сказали, что я могу говорить свободно. Хорошо, я так и сделаю. Многие, сказали вы, приходят к вам, чтобы выказать свою преданность. Поскольку королева так больна, дороги в Хатфилд становятся все оживленнее. Дорогая леди, если королева поправится, дороги, ведущие обратно в Лондон, станут еще оживленнее, и, если что-то пойдет не так, Хатфилд может снова превратиться в одинокую тюрьму.
– Что-то пойдет не так?
– Мир, в котором мы живем, очень опасен.
– Вам известно о заговорах против меня?
– Я ничего не знаю о заговорах. Не думаете же вы, что кто-то станет рассказывать о них мне… самому убежденному стороннику вашего величества… вашей милости!
– Милорд!
– Да! – воскликнул он. – Я выразился достаточно ясно, не так ли?
Роберт поднялся с колен и сделал к ней шаг. Какой горячий мужчина, подумала Елизавета с нежностью.
Но ее глаза сверкнули. «Не забывайте, – говорили они, – что я вскоре буду вашей королевой». Однако это предупреждение сопроводила ласковая улыбка.
– Я доверяю вам, лорд Роберт, – сказала она. – Что за мешки вы привезли мне?
– Они полны золота. Я привез их вам в знак моей преданности. Вы получите больше… если вам оно понадобится. Я продал мои земли и продам еще. За окончанием царствования не всегда следует мирное преемствование. Я желаю, чтобы ваша милость знали, что, если я понадоблюсь вам… в любом качестве… я в вашем распоряжении. Мое состояние, недавно возвращенное мне, я кладу к вашим ногам. Эти мешки всего лишь символ. Вам принадлежат эти руки и это сердце, это тело, этот человек.
Елизавета была глубоко тронута. Она протянула ему руку для поцелуя, но он не взял ее, а прошептал:
– Ваша милость, я не могу. Вы так прекрасны… Я не могу на себя положиться…
Эти слова были ей так же приятны, как мешки с золотом. Она была не только принцессой, которая вскоре станет королевой, говорил он ей; она была самой желанной женщиной, которая могла заставить его забыть обо всем, потому что он так безумно любит ее.
– Идите, – мягко проговорила Елизавета. – Мы увидимся снова.
Он преклонил перед ней колени и, поднимаясь, сказал:
– Когда ваша милость станет королевой Англии, я первым приду выразить вам мою преданность и предложить вам мои услуги. Клянусь в этом.
Когда Роберт Дадли ушел, Кэт подняла мешки и сказала:
– Он вас околдовал.
– Знаю, Кэт. Но разве не может быть, что я тоже околдовала его?
– Колдовство – его вторая натура.
– Быть может, как и у меня.
– Легче болеть любовью к королеве, чем к джентльмену удачи. Не забывайте, когда пробьет ваш час, что у вас есть и другие друзья. Вспомните Уильяма Сесила, который верно служил вам все эти годы при дворе вашей сестры, писал вам, давал советы.
– Почему я должна забыть Уильяма Сесила? Разве я не говорила, что он мой самый близкий друг?
– Да, говорили! Но у него нет пары горящих черных глаз, которые смотрят на вас так, словно готовы вас проглотить. Он не говорит вам, что ваша красота ударяет ему в голову, что он не смеет коснуться вашей руки из-за страха вас соблазнить прямо здесь и сейчас, на глазах у вашей верной служанки Кэт Эшли.
– Стыдись, Кэт! Разве лорд Роберт говорил подобные вещи?
– Говорил, миледи.
– Тогда я их не расслышала.
– Но вы видели… и я видела… и он хотел, чтобы это было видно. Он авантюрист.
– Ну а кого я должна хотеть – любителя посидеть у камина? Карлика? Прыщавого юнца?
– Стало быть, вы хотите этого мужчину?
– Ты можешь удалиться, Кэт. Мне не нужна твоя наглость.
– У вас есть моя любовь, а такая любовь, как моя, безразлична к гневу, который может вызвать. Она старается служить, даже если служение иногда приносит неприятности.
Повернувшись, Елизавета обняла Кэт.
– Я знаю это, Кэт, знаю. – Она улыбнулась. – Значит, он глядел на меня так, словно готов был меня проглотить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106