Она давала понять, что ожидает от него верности; но в действительности это было не так. Он должен был оставаться мужчиной по сути и был им. Мужчины, считала она, вовсе не отличаются верностью. И ей не нужен какой-нибудь вздыхающий влюбленный дурак. Ей нужен буйный, нетерпеливый, порой разъяренный, может быть, своенравный человек. Роберт обладал всеми этими качествами и потому ее только радовал.
Он жаждал занять положение, которое мог бы швырнуть в лица таких, как Норфолки. Роберт хотел занимать первое место не только благодаря любви королевы, но по своему собственному праву знатности.
Он заходил к ней в спальню запросто, пугая ее дам; и однажды, после того как поцеловал ей руку, у него хватило наглости на глазах у всех поцеловать ее в щеку!
– Милорд! – одернула его Елизавета с насмешливым достоинством, но ее глаза засияли, а он и не собирался обращать внимание на ее деланный гнев.
– Я целовал вас на глазах у них и раньше, – сказал он. – Разве я не служу вам, не обращая ни на кого внимания… целыми днями… целыми ночам… всю мою жизнь?
– Послушайте его! – воскликнула она. – А если весь двор станет приходить целовать меня, чтобы пожелать доброго утра?!
– Они никогда не войдут в эту комнату. Мой меч помешает им это сделать.
Королева взглянула на своих дам, приказывая восхититься им. Она знала, что среди них было несколько таких, чьи мысли недолжным образом занимал лорд Роберт Дадли.
Он осмелился выхватить ее нижнюю рубашку из рук державшей ее женщины; но Кэт вырвала ее у него, заявив, что мужчине не годится знать, что королева носит такие вещи.
Как любила Елизавета подобные игры! Она сидела с властным видом, ощущая его желания, под защитой своих дам.
– Не смейте оставлять меня одну с лордом Робертом! Я боюсь этого человека! – восклицала королева.
И слышала в ответ:
– Если я правильно понял ваше величество, вам необходимо его опасаться… хотя он готов защищать вас даже ценой собственной жизни.
– Я знаю это, – отвечала она нежно. – Но я запрещаю вам врываться таким образом в мою спальню… еще раз.
Однако Роберт не нуждался в предупреждениях; он знал, что она будет разочарована, если он этого не сделает. Кэт вспомнила, что точно так же было и с милордом адмиралом. Ее величество не забыли это? Кажется, такие крупные и красивые мужчины просто обожают штурмовать ее спальню.
Кэт получила любовную пощечину, а Елизавета в то утро была очень весела.
Увидев Роберта в следующий раз, она упрекнула его под звуки музыки, наполнявшей галерею:
– Милорд, вы слишком далеко заходите!
– Нет, – ответил он, – недостаточно далеко!
– В моей опочивальне! И еще смеете подавать мне одежду!
– Вскоре я надеюсь быть с вами все дни и ночи.
– Ах… если бы это было возможно!
Он раздраженно нахмурился, и между его красивых бровей появилась морщинка.
– Это возможно… и очень просто.
– Нет, Роберт, пока нет.
– Пока нет! – с надеждой воскликнул он и схватил бы ее за руку, если бы она ему не помешала:
– Осторожно, глупенький. Вы хотите, чтобы весь двор снова занялся скандалами?
– Они никогда не прекращались.
– Как вы осмеливаетесь предположить, что я замешана в каких-то скандалах? Вы забываете, что я ваша королева.
– Как я могу об этом забыть! Если бы не это… Тогда…
– Тогда я была бы вам без надобности?
– Если бы вы были молочницей, вы все равно были бы мне нужны.
Елизавета рассмеялась и ответила с прямотой Тюдоров:
– Да, минут на пять в кустах.
– На пять минут в кустах и на всю оставшуюся жизнь.
– Роберт, когда вы смотрите на меня так, я верю, что это правда. Но мы слишком далеко друг от друга.
– Это легко исправить.
– Так и будет, мой милый.
Но позже, когда перед ней положили документы, которые делали Роберта графом, а его брату Эмброузу возвращали графство Уорвик, королева оказалась в другом настроении.
В тот момент он был рядом с ней. Она перевела взгляд с него на бумаги. Если он станет графом – а графство, которое она собирается ему дать, такое, какое до сих пор получали только персоны королевской крови, – она будет очень близка к тому, чтобы выйти за него замуж. Королева не могла не заметить блеска в его глазах. И вспомнила, как сама жаждала получить корону. Она представила себя смягчившейся – потому что и в самом деле временами в его обществе ощущала себя слабой. Она была сильна, но и он тоже. Для нее он был совершенным мужчиной и, как таковой, неизбежно должен был стать победителем, но как он мог этого добиться, если она не сдавалась? Елизавета могла устоять перед ним исключительно потому, что была королевой.
Решено, пока что он не получит графства. Он должен оставаться ее веселым лордом Робертом. Тут Елизавета нахмурилась и, к изумлению всех, попросила подать ей нож, который ей принес Роберт. Взяв нож, она провела им поперек бумаг, разрезав их насквозь.
– Сколько можно осыпать почестями этих Дадли? – воскликнула королева. – Разве они не были изменниками короны на протяжении трех поколений?!
Роберт взглянул ей в лицо. Как она любила его! Какой он мужчина! Не боится ничего.
– Мадам, – сказал Роберт, – я вас не понимаю. Когда, скажите, Дадли плохо служили вам?
– Откуда такое возбуждение? – спросила она, улыбаясь ему. – Как могу я, милорд, одаривать почестями семейство Дадли? Разве вы забыли, что у моего великого отца были достаточные причины послать вашего дедушку на плаху? Вы будете отрицать, что ваш отец выступил против короны и пытался сделать вашего брата королем?
– Если моя служба вашему величеству считается изменой…
Она подняла руку и слегка шлепнула его по щеке – самая любовная из всех пощечин, показывающая фамильярность и снисходительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106