Он отпустил ее руку, и глаза девушки медленно открылись.— Как ты себя чувствуешь?— Прекрасно. Я ... чувствую себя хорошо. Ты нашел то, что искал?— Нет.— А что ты можешь сказать о моей жизни?— Я о ней знаю не больше, чем прежде. Я уже говорил тебе, что не умею читать мысли.Она кивнула и отняла свои руки.Он с любопытством взглянул на нее.— Ты совсем не похожа на ту женщину, которую я нанимал.— В Токио я была японкой. — Сейко поднялась с места, чтобы вымыть тарелки. — Здесь же, в Сайгоне, я становлюсь вьетнамкой.— Ты сказала, что у тебя отец — вьетнамец. Он еще жив?Молодая женщина поставила кипятить воду для чая, взяла фруктовый нож и стала очищать плод.— Да. Он политик, хотя это слово не вполне подходит в данном случае. Вьетнамская политика настолько тесно сплетается с торговлей, продажей услуг тому, кто больше заплатит, с переменой идеологии при малейшем намеке на переворот, что само слово утратило общепринятое значение. — Она оторвала взгляд от плода и как-то странно поглядела на Николаса. — Мой отец работал на многих разных людей. Он ловкий, что и помогло ему выжить и процветать так долго.— Не потому ли Ван Кьет выполняет твои приказы?— Отчасти. — Она аккуратно очистила плод. — Но я достаточно влиятельна здесь и сама по себе.— Что тебе известно о той женщине, которая была со мной и погибла?— О Бэй? Я ее знаю. Ее многие тут знают как представителя одного международного агента по продаже оружия.— Она рассказала мне, что была независимым посредником.Сейко с вызовом рассмеялась.— Это Вьетнам. Ни одна женщина здесь не может быть независима. И нет у нее никакой власти.— У тебя, кажется, есть.— Но я никогда не говорила, что независима. Даже при влиянии, которым пользуется мой отец, такое было бы невозможно. — Сейко нарезала ломтиками коричневое яблоко, разрезала на продольные ломтики банан и все это уложила на тарелку вместе с другими фруктами. — Здесь у женщин нет никаких прав. Даже если они заслужат какое-то уважение, его оказывают неохотно и очень недолго.— Итак, у тебя два работодателя: «Сато интернэшнл» и...— Я работаю на человека по имени Сидаре, у которого здесь разнообразные интересы.— Сидаре? Он не вьетнамец?— Нет, не так уж много вьетнамцев имеют власть. — Она пожала плечами. — Но так здесь было всегда. В мировой геополитике мы играем немаловажную роль только благодаря своему географическому положению. Вьетнам десятилетиями был пешкой в игре, но это далеко не все осознавали.— Ты говоришь об этом с горечью.— А чему же мне радоваться? За все время существования страны она подвергалась то одному нашествию, то другому. У нас не осталось собственной культуры. Музыка у нас французская, кухня — смешанная, а стремимся мы выглядеть как американцы.— Мне трудно судить, но, вероятно, ситуация действительно тяжелая.— Я ощущаю ее острее, чем другие, ведь я наполовину японка. И в Токио чувствую себя по-другому. Там еще сохранилась самобытность народа, культура, обычаи. Но ведь все это не совсем мое...— Сейко, я не могу допустить, чтобы ты работала на две компании сразу. Это грубое нарушение принципов безопасности, — перешел Николас к другой теме, а про себя подумал, что в Токио серьезно подозревают, что именно Сейко помогала Масамото Гоэй, одному из руководителей проекта «Ти», которого поймали на торговле микросхемой нейронной сети «Ти» в компании с Винсентом Тинем.— Теперь ты уволишь меня?— Только если ты меня вынудишь. — Что толку увольнять, продолжал размышлять Николас. Необходимо узнать, правду ли она говорила. На кого она все-таки работает, кроме него? Важно было создать у нее впечатление, что он ей доверяет. Он боялся, что если это ему не удастся, то он никогда не узнает правду о ней. — Тебе придется выбрать или ту, или другую работу.— Я не хочу оставлять ни «Сато» ... ни тебя, — сказала она, почти не раздумывая. Мне нужна — нам нужна — защита на то время, пока мы здесь. Сегодня утром ты убедился, что мои связи помогли спасти тебе жизнь. Когда мы вернемся в Токио, я эти связи оборву. Тебя это устраивает?— Только при условии, если я смогу найти подходящего человека, чтобы управлять «Сато-Томкин» здесь. Помни, ведь Нанги направил тебя в Сайгон, чтобы занять место Винсента Тиня.Сейко кивнула.— Договорились.Николас вдруг почувствовал облегчение. Что такое было в этой упорной, но странно уязвимой женщине, которая почти против его воли притягивала его к себе? Надо как можно скорее найти ответ на этот вопрос.— Когда Бэй умирала, она назвала мне какое-то место, кажется, Плавучий город...Сейко быстро повернула к нему голову.— Что она рассказала о нем?— Почти ничего. Сказала только, что тоннели Ку Чи, где мы были, находятся на полпути между Сайгоном и Плавучим городом.— Ей не следовало упоминать об этом месте.— Она умирала, Сейко. И, наверное, считала, что мне важно об этом знать. А ты мне не скажешь, что такое Плавучий город?Сейко встала и отнесла в холодильник остатки нарезанных фруктов. Некоторое время она стояла, повернувшись к нему спиной, потом заговорила снова:— Есть вещи, которые лучше не знать... Тот, кто располагает секретными сведениями, может погибнуть.— Бэй говорила то же самое. Однако она пыталась мне что-то рассказать...Сейко снова села за стол и нахмурилась:— Плавучий город — это своего рода цитадель.— В каком смысле?— В прямом и старомодном смысле. Это вооруженный город, место подлинной суверенной независимости во Вьетнаме.— Ты там бывала?— Нет. И никто из тех, кого я знаю, не бывал там. — Она взяла его за руку. — Некоторые пытались туда прорваться, другие делали попытки прокрасться. Но никому это не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142