— Мы действуем исключительно в ваших интересах.— Хорошо, хорошо, — Павлов снова вспотел, его сердце то бешено билось, то замирало. Николас не знал, сколько времени он протянет, и еще раз напряг свою волю, чтобы приободрить русского.Павлов облизнул запекшиеся губы.— Я ни за что не приехал бы сюда, если бы мой институт не нуждался в деньгах, Я — директор всемирно известного института атомной энергии имени Курчатова. Раньше государство полностью субсидировало наши научные разработки. Не только институт, но и я лично ни в чем не нуждались. Но все рухнуло с распадом Советского Союза. Теперь я ничуть не лучше обычного попрошайки, мотаюсь за тысячи миль, чтобы выбить денег для института.— Вы приехали в Сайгон в поисках средств? — удивился Тати.Павлов сделал попытку улыбнуться, но на лице его появилась лишь болезненная гримаса. Он по-прежнему тяжело дышал. Николас дал ему еще немного воды.— Сайгон — это место, где скрывается Абраманов, мой, так сказать, благодетель, — русский закашлялся и захрипел. — Когда-то он работал в моем институте. Очень талантливый ученый, но ярый антисоветчик, Ему все было дано: лучшие лаборатории, оборудование, помощники, но этому еврею все было мало. Вы не знаете, что это за нация, а мы знаем...Русский закрыл глаза и замолк.— Скажите, на чем специализировался Абраманов? — спросил его Тати.— Ускоренные потоки нейтронов, — еле слышно произнес раненый. Потом в нем словно проснулись силы, и он проговорил с гневом: — У него были все условия для работы, повторяю — все! Правда, в последние годы я потерял Абраманова из виду, так как его перевели в засекреченный город — Арзамас-16, но знаю, что там он тоже имел все, и уверен, что добился хороших результатов.— А над чем он работал в этом секретном городе? — с чуть заметным волнением спросил Николас.— Абраманов был помешан на получении устойчивых трансурановых элементов. Надеялся открыть вещество, способное служить идеальным — дешевым и практически неисчерпаемым — ядерным топливом. Уверен, уверен, он что-то открыл и сбежал со своим открытием из страны. — Павлов замолчал, видимо, потеряв последние силы. Его душила злоба. Но потом, немного оправившись, продолжил: — В России стало плохо, вот он и сбежал: зачем ему, гению, оставаться в нищей стране? Но все же он не мог обойтись без нас. Вот я и прибыл сюда, чтобы продать кое-что, отчаянно ему нужное. Он предложил мне за это бешеные деньги. Двадцать пять миллионов долларов. — По щекам Павлова потекли слезы. — Не могу простить себе, что был так наивен и поверил этому негодяю. Теперь того, что я хотел продать, у меня нет. Все пропало.Отрывистый стук в дверь прервал допрос. Сержант Ван Кьета попросил Тати выйти на минутку. Николас предпочел бы дождаться его возвращения, но времени было в обрез.— Это «что-то» украли? — спросил он раненого.— Да, украли. Но клянусь вам, во всем виноват этот еврей. Ведь кто бы ни стрелял в меня, лишь Абраманов знал цену пропаже. Он и назначил встречу. Но вместо чего пришел убийца... Никто, кроме нас, не знал, где мы должны были встретиться...Павлов в отчаянии застонал.— Институту нужны деньги, и я знал: Абраманов не достанет ЭТОГО нигде. К тому же очень хотелось, чтобы предатель раскошелился на двадцать пять миллионов...Он закашлялся, замолк и закрыл глаза. С каждой минутой ему становилось все хуже.— Скажите, то, что у вас украли, было так необходимо Абраманову? — попытался все же получить ответ Николас, Павлов молчал. Его лицо перекосила судорога. И только непрекращающийся поток психической энергии Линнера поддерживал в нем жизнь.— Это была деталь... деталь устройства для создания защитного поля... для защиты от излучения плутония, — наконец проговорил умирающий.— Почему она была так нужна Абраманову? Он что, имеет дело с плутонием?— Боюсь, что хуже. Если... если он создал трансурановый элемент, тот опаснее даже плутония, как химически, так... о... ох... так и по гамма-излучению.Вернулся Тати. Наклонился к Николасу и прошептал ему на ухо:— Курьер от Ван Кьета. Он хотел, чтобы я взглянул на пулю, которую извлекли из позвоночника Павлова. Ван Кьету раньше не доводилось видеть ничего подобного. А я видел. Это калибр 308, и по ряду признаков могу утверждать, что стреляли из винтовки «Штейр». Это снайперское оружие высшего класса с оптическим прицелом, поражает цель на расстоянии до шестисот ярдов.— Значит, русский был прав. Его действительно заманили в ловушку.Голова Павлова бессильно свесилась набок, пот струился по лицу, глаза закатывались, из ноздрей выступила кровь. Николас прилагал отчаянные усилия, но даже тау-тау не способно было удержать жизнь в этом теле.— Нам необходимо найти Абраманова, — Николас сжал руку русского. — Он же ваш враг. Скажите, как его найти!Глаза Павлова подернулись пленкой, но зрачки все пытались сфокусироваться на лице Николаса.— Павлов, вы меня слышите?— Д-да... я, — он начал задыхаться; на губах показалась розовая пена, Он умирал.— Имя! Нам нужно имя!— Зао.— О чем это он? — с удивлением спросил Тати. — Это же японское имя.— Помнишь, что Ван Кьет сказал о его паспорте? Павлов прилетел сюда через Бангкок... и Осаку. — Николас повернулся к раненому. — Кто такой Зао?Но русский уже не слышал. И не двигался. Линнер уронил его руку.— Боже, он умер! * * * В последнее время Рок редко покидал Плавучий город; здесь было его пристанище, а власть безгранична. Но если уж он решался выбраться из своего королевства, на то были веские причины. С Тимоти Делакруа он встретился в Сайгоне в одном из тех новых, построенных по западному образцу ресторанов, которые вырастали в последнее время в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142