Он осмотрелся. Далеко впереди, над зарослями чапарели, возвышался далекий перст Чимни-Батт, указывающий на звезды, а сзади и к востоку от него простирался Браши-Кнолл, огромная, зловещая, темная масса, закрывающая горизонт. И все же он заметил там какое-то движение… Вот и опять… Он видел их даже с такого расстояния — огни, медленно двигавшиеся по склону горы!
Кэссиди прищурился, вглядываясь в ночь. Если бы через заросли пролегала дорога, он бы немедля оседлал лошадь. Но дороги там не было… Ему оставалось лишь стоять и наблюдать за цепочкой огней, поднимавшихся все выше и выше. Наконец, — как ему показалось, по прошествии довольно большого промежутка времени, — огни достигли вершины холма и соединились, образовав плотную группу. Они мерцали, прыгали, плясали… Он не мог оторвать от них взгляда. Прошло довольно много времени, прежде чем огни начали медленно гаснуть, исчезать. Хопалонг побрел обратно к костру. Взглянув на часы, он с удивлением обнаружил, что отсутствовал около двух часов.
Он тихо улегся, глубоко вздохнул и тут же заснул.
А далеко от лагеря, на Браши-Кнолл, вновь загорелись огни; они начали медленный спуск; затем исчезли за грушевым лесом. Ветер зашуршал листвой; Топпер насторожился, с любопытством вглядываясь в темноту. К тлеющему костру, жадно принюхиваясь, все ближе подбиралась голодная крыса.
Через некоторое время в фургоне завозились, и послышался шепот. Но даже шепот разбудил Хопалонга. Он лежал, не шевелясь, напряженно прислушиваясь. Сначала он ничего не мог понять, но затем смысл слов стал доходить до него.
— Не знаю, что мы найдем там, в глубине. Боюсь я этого… Но мне непременно надо там побывать.
Потом заговорила Сара:
— Ты волнуешься, Пайк?
— Конечно. Но что мне делать? Что я еще могу сделать?
— А вдруг он узнает? Что тогда?
Они долго молчали, потом послышался голос Пайка, усталый и одновременно взволнованный:
— Я не знаю… Да и кто может знать? Возможно, он убьет меня или, по крайней мере, попытается убить. Беда в том, что его никто не подозревает. Никто, кроме меня.
— Но ведь ты не скажешь ему?
— Скажу ему? Ничего я ему не скажу! Пусть сам узнает! Конечно же, — добавил он обреченно, — он все узнает. Такой он человек.
Несколько минут супруги молчали. Потом снова зашептали. Хопалонг прислушивался еще некоторое время. Наконец они уснули, а он стал обдумывать услышанное. О ком они говорили? Может, они говорили о Жюстине Тредвее? В таком случае что именно тот может узнать? Почему их присутствие здесь представляет угрозу для Тредвея? А может, Пайк имел в виду его, Хопалонга?
С этими вопросами Кэссиди и уснул.
Глава 4
ПРОШЛЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Огромный пятнистый бык пятился, опустив голову, когда Хопалонг направил Топпера прямо на него и бросил лассо. Петля туго захлестнула рога животного, бык успел отступить еще на шаг и застыл как вкопанный. И вдруг снова рванулся — на сей раз в сторону. Веревка затянулась еще крепче. Бык остановился, яростно упираясь ногами в землю, его глаза налились кровью.
Топпер сделал шаг назад, натягивая веревку. Бык упирался и мотал головой. Тем временем Пайк зашел с другой стороны и хлестнул быка плетью. Животное рванулось вперед, и Топпер потащил его дальше. Быка тянули за рога и подхлестывали сзади — ему приходилось пусть нехотя, но идти вперед. У ворот загона бык заупрямился, но, увидев там коров, двинулся вперед. Хопалонг резко остановил его, ослабил лассо и снял петлю с рогов.
Получив свободу, бык бросился к коровам, мирно щипавшим травку в дальнем углу загона. Хопалонг вытер пот со лба и с улыбкой взглянул на Пайка:
— Это первый. Итак, начало положено!
Пайк кивнул, сворачивая сигарету.
— Да, но те шесть, что там пасутся, пробили брешь в ограждении. Похоже, они привыкли пастись здесь с тех пор, как этот загон перестали использовать.
Они развернули лошадей и снова направились в заросли.
Пайк какое-то время ехал молча, потом вдруг сказал:
— Этот Тредвей жесткий делец. Ему явно не хочется платить нам. Но сдается мне, что он скоро раскошелится на две тысячи долларов. Мы еще не задействовали Шепа. Я решил его поберечь, пока мы не добрались до самой глухой чащобы.
— Да, там Шеп нам очень пригодится. Когда начинаешь выгонять коров, они забираются еще глубже в чашу. Туда уже на лошади не проберешься. Я думаю, Тредвею и в голову не пришло, что у нас есть собака.
— Если бы он знал об этом, — сказал Пайк, — то он ни за что бы нас не нанял.
Дальше мужчины ехали молча, пока не выбрались на поляну. Здесь паслись четыре быка и одна корова. Все животные без клейма. Кивнув в их сторону, Хопалонг спросил:
— Пайк, тебе не кажется странным, что они не клейменые?
— Да, странновато. — Пайк сделал глубокую затяжку. — Ты ехал сюда по дороге, как и мы?
— Да, я выехал сразу после вас, — ответил Хопалонг, пытаясь сообразить, что у Пайка на уме.
— Эти места очень засушливые, и животных на пастбищах «Бокс Т» не так уж много. Ты заметил?
— Да, конечно, — кивнул Хопалонг. — И знаешь, у меня уже возникают сомнения — так ли уж этот тип богат, как говорят? Его пастбище никуда не годится. И перевозками он последнее время не занимался. Похоже, у полковника туго с деньгами. А значит, этот скот ему сейчас нужен как никогда.
— Поэтому ты и не хочешь сразу их клеймить?
— Да, поэтому, — ответил Хопалонг. — Послушай, Пайк. Мы оба опасаемся, что Тредвей турнет Нас отсюда до того, как мы выгоним пятьсот голов. Чтобы не платить нам вовсе.
— Согласен. Мы оба этого боимся. И вообще… Во всем этом есть что-то подозрительное… Мне кажется, скот не клеймен потому, что кто-то не очень уверен в своем праве на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50