– И в чём же заключается недуг вашего кузена? В том, что его не ожидала бы столь же долгая жизнь, как всех остальных членов вашей семьи? Или в том, что он не может видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах? Или же в его неспособности к телепатии?
От изумления я аж рот разинул. Профессор внимательно следил за моей реакцией и даже позволил себе слегка улыбнуться в ус. Похоже, шило наконец-то вылезло из мешка...
– Давно вы об этом догадались? – спросил я, понимая, что выкручиваться бесполезно.
– Довольно давно, – ответил Фернандо Альба, садясь в кресло. – Я уже говорил вам, что последний год уделял много времени изучению j-кодов. Некоторые из них мне удалось расшифровать... Впрочем, не полностью. Не буду преувеличивать своих достижений.
Я тоже сел и закурил сигарету.
– Наверное, – произнёс я, – вы хотели бы о многом расспросить меня?
– Безусловно, – кивнул профессор. – Вопросов столько, что я даже не знаю, с чего начать.
Я тяжело вздохнул:
– А вы не обидитесь, если сейчас я не стану отвечать. Я просто не готов. Вы застали меня врасплох.
– Я понимаю вас, доктор Макартур, и не буду настаивать. По правде говоря, я давно ждал подходящего случая, чтобы намекнуть вам о своих догадках. Наконец такой случай представился. Теперь я подожду, когда вы будете готовы к продолжению разговора.
– Спасибо, – сказал я от души.
– Со своей стороны, – продолжал Фернандо Альба, – я обещаю держать в тайне как свои догадки, так и содержание нашего будущего разговора. Однако считаю своим долгом предупредить вас относительно Рикардо.
Просто Рикардо – по имени, без всяких титулов и приставок, – на Астурии называли Рика.
– А что Рикардо?
– Ваш друг весьма любопытен и обожает копаться в чужих тайнах. На Астурии он создал целую агентурную сеть – просто так, не корысти ради, а из любви к искусству, – и каким-то образом прознал о моих исследованиях. Это открылось месяца полтора назад при обстоятельствах, о которых я пока умолчу. Но, думаю, вы должны знать о самом факте его осведомлённости.
– И как много он знает? – угрюмо спросил я.
– Почти всё, что было известно мне к тому времени. Рикардо сумел получить доступ к моим засекреченным файлам, а поскольку на Терре-Сицилии он серьёзно изучал биологию, то сумел разобраться в их содержимом. Относительно вас и вашей семьи у него имеется весьма оригинальная гипотеза, которую я, будучи скептиком и доверяя только фактам, не разделяю... Пока что, – добавил он внушительно.
Чем дальше в лес, тем больше дров, тоскливо думал я, прощаясь с профессором. Фернандо Альба, Рик... Кто следующий?..

* * *

Вернувшись во дворец, я сразу рассказал обо всём Анхеле. К моему удивлению, она восприняла это довольно спокойно.
– Этого следовало ожидать, Кевин, – сказала она. – Неужели ты полагал, что один только ты умный, а все вокруг тебя дураки?
– Но ведь целых четырнадцать лет мне удавалось держать всё в тайне и не вызывать никаких подозрений. И вдруг, в течение одного года, такой провал!
– А ты никогда не задумывался, какую цену тебе приходилось платить за сохранение своей тайны? У тебя не было ни единого друга, никого ты не подпускал близко к себе, держался особняком, лгал всем и каждому. А теперь ты вышел из тени, оказался в центре внимания, приблизил к себе многих людей, ты постоянно на виду... Я не говорю о том, что ты уже не один, и если раньше твоё странное поведение можно было списать на эксцентричность, то подобные чудачества группы людей, к тому же прибывших невесть откуда, волей-неволей настораживают всякого, у кого есть голова на плечах.
– Ты хочешь сказать, что так и должно было случиться?
– Да. И, честно говоря, раньше Рикардо меня разочаровывал. Только однажды, в самом начале, он серьёзно поговорил со мной о подмеченных за тобой, Колином и, особенно, Дейдрой странностях, а потом всё сводил к шуточкам и забавным анекдотам. Теперь я понимаю, что он стал подозревать и меня.
Я крепко задумался.
– Хорошенькое дело! – произнес, наконец. – Как ты думаешь, профессор Альба тебя тоже подозревает?
– Не хотелось бы гадать, но... боюсь, что да. Всё зависит от того достаточно ли сильным оказалось его любопытство, чтобы долг перед наукой в его понимании возобладал над этическими соображениями. Наше законодательство в части, касающейся анализа ДНК, несколько мягче земного. У нас считается незаконным лишь несанкционированное распространение и использование таких сведений, но не их получение. Если дон Фернандо, самостоятельно проведя исследования, никому не сообщил результаты и никак не использовал их мне во вред, то он не нарушил букву закона.
– Могу представить его удивление, когда он обнаружил j-аномалию, которой прежде у тебя не было.
Анхела лишь хмыкнула в ответ, встала из-за стола и направилась в спальню, чтобы посмотреть, как там наш маленький Рикардо (всех старших сыновей в королевской семье Астурии называли этим именем, и мы решили не нарушать традицию). Я последовал за женой.
Впрочем, мы оба прекрасно знали, что с малышом ничего не случилось. И у меня, и у Анхелы имелись специальные пейджеры, которые сообщали не только о том, что мальчик проснулся и требует маму, но также выдавали самые подробные сведения о состоянии его здоровья. Однако нам захотелось вновь посмотреть на наше чудо.
Наше чудо мирно спало в своей уютной колыбельке. Тем не менее, Анхела, не доверяя показаниям приборов, сама убедилась, что с ребёнком всё в порядке, а потом мы ещё минут десять молча простояли у колыбели, взявшись за руки и глядя на сына. Мы думали о том, как счастливы друг с другом и с нашим Рикардо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115