Дрожащими пальцами Симон взял у преступника пакет и запихнул его за отворот своего камзола.
- Так идемте же, кузен, - сказал преступник. - Все будет в полном порядке, уверяю вас.
Весь путь они прошли молча. Симон плелся позади преступника, низко склонив голову, и видел только его ноги. В голове у него царил полнейший кавардак. Потрясенный своим открытием, он никак не мог собраться с мыслями и готов был разрыдаться от ужаса и отчаяния. Больше всего на свете ему хотелось броситься наутек, но страх показаться трусом удерживал его от этого поступка.
Наконец они подошли к двери покоев Жоанны. Как ни в чем не бывало, преступник вошел в переднюю и тихо произнес:
- Входите живее. И закройте дверь.
Симон машинально подчинился этому приказу, и они очутились в кромешной темноте. В руках преступника вспыхнула искра - сердце Симона ухнуло в холодную бездну, и он едва не лишился чувств, - но тут же искра погасла, и в передней снова воцарился мрак. Преступник хотел лишь выяснить, где находится следующая дверь.
Когда они вошли в прихожую, Симон облегченно вздохнул - теперь уже не понадобится чиркать огнивом. Ставни окон были открыты, шторы раздвинуты, и сумрачного света, проникавшего извне, было вполне достаточно, чтобы идти, не рискуя натолкнуться на мебель.
- Так, - прошептал себе под нос преступник. - Теперь направо... Вон та дверь. Следуйте за мной, кузен.
Они пересекли еще одну комнату и оказались перед дверью в спальню. Преступник осторожно приоткрыл ее, и полумрак комнаты, в которой они находились, рассекла тонкая полоска света. В спальне, видимо, горела свеча.
Преступник замер и несколько секунд обождал. Никакой реакции не последовало. Тогда он шире отворил дверь. Симон проворно отступил в сторону и спрятался в тени. Преступник предостерегающе поднял палец и вкрадчивой поступью вошел в спальню.
На ночном столике возле кровати горела свеча. В постели ничком лежала укрытая до плеч девушка; ее пышные темно-каштановые волосы веером рассыпались по одеялу и подушкам.
Преступник остановился посреди спальни и довольно ухмыльнулся. Его правая рука потянулась к поясу, где висел короткий кинжал. Но тут меж лопаток ему кольнуло что-то острое, а в локоть мертвой хваткой вцепились чьи-то стальные пальцы. В тот же момент из-за дальнего полога кровати выглянула белокурая голова Филиппа.
- Однако! - пораженно произнес он. - Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть...
Девушка, лежавшая в постели, быстро перевернулась на спину - и вдруг красивое лицо ее исказила гримаса неподдельного ужаса. Широко раскрывая рот, она судорожно хватала воздух, будто вынутая из воды рыба. Зрачки ее глаз расширились почти на всю радужную оболочку.
- Игры окончены, дон Фернандо, - прозвучал за спиной преступника голос Шатофьера. - Именем высшей справедливости мы арестовываем вас за попытку убийства госпожи Жоанны Наваррской, княжны Бискайской.
- Боже! - с невыразимой болью в голосе прошептала Бланка, наконец обретя дар речи. - Боже милостивый! - Мой брат - убийца!..
13. ТИБАЛЬД МИРИТСЯ С МАРГАРИТОЙ
И ВСТРЕЧАЕТСЯ СО СТАРЫМ ЗНАКОМЫМ
Спустя час после того, как Тибальд и Маргарита остались наедине друг с другом, отношения между ними значительно улучшились. Вначале они, по требованию Маргариты, мчали во весь опор, убегая от обескураженной Бланки и готовившегося соблазнить ее Филиппа. Потом, замедлив шаг, Маргарита еще немного поупрямилась, но в конечном итоге все-таки попросила у Тибальда прощения за вчерашние злые остроты, оправдываясь тем, что сказаны они были спьяну и не всерьез. В первое Тибальд охотно поверил - еще бы! - но в искренности второго утверждения он позволил себе усомниться, о чем ей и сказал напрямик.
Вместо того, чтобы обидеться, Маргарита прибегла к более верному способу убедить своего собеседника, что он несправедлив к ней, - она принялась с выражением декламировать эту злосчастную эпическую поэму, послужившую причиной их ссоры.
Тибальд весь просиял. Его роман в стихах "Верный Роланд" уже тогда снискал себе громкую славу, но тот факт, что Маргарита знала его наизусть, польстил ему больше, чем все восторженные отзывы и похвалы вместе взятые. Когда через четверть часа Маргарита устала и голос ее немного осип, Тибальд тут же перехватил у нее инициативу и был восхищен тем, с каким неподдельным интересом она его слушает.
Так они и ехали не спеша, увлеченно повествуя друг другу о похождениях влюбленного и чуточку безумного маркграфа Бретонского, верного палатина франкского императора Карла Великого. Маргарита первая опомнилась и звонко захохотала:
- Нет, это невероятно, граф! Что мы с вами делаем?
- Насколько я понимаю, декламируем моего "Роланда".
- Слава богу, что не "Отче наш".
- В каком смысле?
- Вы что, не знаете эту пословицу: "Женщина наедине с мужчиной..."
- Ага, вспомнил! "...не читает "Отче наш".
- Ну да. Вот уже солнце зашло, а мы все... Да что там говорить! Держу пари, что кузену Красавчику и в голову не пришло читать Бланке свои рондо - хоть как бы они ей ни нравились.
Тибальд усмехнулся.
- Не буду спорить, принцесса. Потому что наверняка проиграю.
- Бедный Монтини! - вздохнула Маргарита. - Зря он поехал в Рим.
- Это вы о ком?
- О любовнике Бланки... о ее бывшем любовнике. Наверное, сейчас он сходит с ума.
- Он ее очень любит?
- Тот-в-точь, как ваш Роланд. Был себе хороший парень, в меру распущенный, в меру порядочный, но повстречал на своем пути Бланку - и все, погиб.
Тибальд снова усмехнулся.
- Да у вас тут все дамы - отъявленные сердцеедки, как я погляжу, - с иронией заметил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91