Я стал открывать дверь — потихоньку, совсем бесшумно.Он остановился, прочистил горло и продолжал:— Ночь была светлая, и на улице не было ни души. Но где-то на тропинке, когда я глядел с крыльца, я услышал ужасные стоны! Они слабели и слабели. И потом — я мог поклясться, что я слышал, как кто-то смеется! Здесь мои нервы сдали, и я опять захлопнул дверь.Рассказ об этих таинственных и жутких вещах вновь вызвал к жизни естественное чувство страха, которое они породили. Нетвердой рукой он поднял свой стакан и осушил его до дна.Смит зажег спичку, прикурил и вновь принялся ходить по комнате. Его глаза буквально полыхали огнем.— Можно сегодня на ночь увести миссис Веймаут из дома? К вам, например? — вдруг спросил он.Веймаут удивленно поднял глаза.— Она в очень подавленном состоянии, — ответил он и взглянул на меня. — Может быть, доктор Петри скажет свое мнение?— Я приду осмотрю ее, — сказал я. — Но что ты хочешь делать, Смит?— Я хочу услышать этот стук! — гаркнул он. — Но когда я буду делать то, что сочту нужным, я не хочу быть стеснен присутствием больной женщины.— Во всяком случае, ее состояние допускает применение снотворного, — предположил я. — Это решит вопрос?— Отлично! — воскликнул Смит. Он был сильно возбужден. — Я надеюсь, что ты это дело устроишь, Петри. Мистер Веймаут, — повернулся он к гостю, — я буду у вас этим вечером не позже двенадцати.Веймаут почувствовал большое облегчение. Я попросил его подождать, пока я приготовлю микстуру для больной. Когда он ушел, я спросил:— Что, по-твоему, означает этот стук, Смит?Он выколотил свою трубку о каминную решетку и лихорадочно начал вновь набивать ее табаком из старенького кисета.— Я не смею сказать, ни на что я надеюсь, Петри, — ответил он, — ни чего опасаюсь. ГЛАВА XXIXНОВАЯ ВСТРЕЧА Когда мы отправились в Мейпл-коттедж, уже сгущались сумерки. Найланд Смит живо интересовался особенностями местности. Вдоль дороги, по которой мы шли, тянулась высокая старинная стена, затем сменившаяся ветхим забором.Мой друг, посмотрев через дыру в заборе, сказал:— Здесь довольно большой участок земли, пока не очень застроенный. С одной стороны — густой лес, а внизу, похоже, должен быть пруд.На дороге царила тишина, и мы ясно слышали приближающиеся шаги полисмена. Смит все смотрел в дыру в заборе, пока полицейский не поравнялся с ним. Смит спросил:— Скажите, констебль, этот участок земли идет до самой деревни?Полицейский, который рад был возможности поговорить, с готовностью остановился, засунув большие пальцы рук за ремень.— Да, сэр. Говорят, что скоро проведут три новые дороги отсюда до холма.— Здесь, должно быть, раздолье бродягам?— Я иногда видел некоторых подозрительных субъектов. Но после наступления темноты здесь может спрятаться целая армия и никто не узнает.— А часто происходят кражи со взломом в прилегающих домах?— О нет. Любимое занятие бродяг в этих местах — это стащить бутылку молока или батон хлеба сразу после того, как они доставляются к дверям булочником и молочником. В последние дни это происходит особенно часто. Моему сменщику даны специальные указания быть особенно бдительным по утрам! — Полицейский широко улыбнулся. — Даже если он и поймает кого-нибудь, то на мелочи, а не по-крупному.— Не скажите, — рассеянно сказал Смит. — Может быть, и нет. В такую жару, наверное, тяжело работать, не промочив горло. Доброй ночи!— Доброй ночи, сэр, — ответил констебль, получив полкроны, — спасибо вам.Смит смотрел ему вслед, задумчиво потягивая себя за мочку уха.— Не знаю, может быть, это будет и крупное дело, — пробормотал он. — Пойдем, Петри.Он не сказал больше ни слова, пока мы не подошли к воротам Мейпл-коттеджа, где стоял полицейский в штатском, явно ожидая Смита.— Вы нашли подходящее место для укрытия? — быстро спросил мой друг.— Да, сэр, — был ответ. — Здесь мой напарник, Кент. Заметьте, что его отсюда не видно.— Не видно, — согласился Смит, вглядываясь в окружающую местность. — Действительно не видно. Где он?— За разбитой стеной, — объяснил тот, показывая. — Через вон те заросли плюща ясно просматривается входная дверь коттеджа.— Хорошо. Будьте внимательны. Если ко мне придет посыльный, его нужно перехватить, как вы понимаете. Никто не должен нас беспокоить. Вы узнаете посыльного. Это будет один из ваших парней. Если он придет — прокричите три раза криком совы.Мы прошли к крыльцу коттеджа. В ответ на звонок Смита вышел Джеймс Веймаут, который, видимо, почувствовал большое облегчение при нашем приходе.— Первым делом, — быстро сказал мне мой друг, — давай-ка бегом наверх и осмотри больную.Я последовал за Веймаутом вверх по лестнице. Его жена впустила меня в маленькую аккуратную спальню, где лежала измученная, убитая горем женщина. На нее было жалко и больно смотреть.— Вы дали ей микстуру согласно моим указаниям? — спросил я.Миссис Веймаут кивнула. У нее был добрый взгляд, но в ее карих глазах затаился тот самый затравленный страх, что и в голубых глазах ее мужа. Больная крепко спала. Я шепотом дал некоторые указания верной сиделке и спустился в гостиную. Ночь была теплая. Веймаут курил, сидя у открытого окна. В тусклом свете настольной лампы он казался разительно похожим на своего брата, и какое-то мгновение я стоял у подножия лестницы, едва веря своим глазам. Затем он повернулся ко мне, и иллюзия пропала.— Как вы думаете, доктор, она не может проснуться? — спросил он.— Думаю, что нет, — ответил я.Найланд Смит стоял на коврике у камина, нервно раскачиваясь на упругих ногах. В комнате плавали густые клубы табачного дыма: Смит тоже беспрерывно курил.Каждые пять-десять минут его обгорелая трубка тухла (я никогда не видел, чтобы он чистил ее).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73