Вот его ключи, все целы. Этот, по-моему, от буфета.Смит кивнул.— Пойдем, Петри, — сказал он. — Нам нельзя терять ни секунды.Такси ждало нас, и через несколько мгновений мы уже мчались по шоссе Уоппинга. Мы не проехали и нескольких сот ярдов, как Смит вдруг хлопнул себя по колену.— Эта косичка! — вскрикнул он. — Я ее там оставил. Она должна быть у нас! Остановите!Машина остановилась. Смит выскочил.— Не жди меня, — быстро сказал он. — Вот, возьми адрес на карточке Веймаута. Помнишь, где, как он сказал, лежат записи? Это все, что нам нужно. Потом езжай прямо в Скотланд-Ярд. Там найдешь меня.— Но послушай, Смит, — запротестовал я, — несколько минут не играют роли!— Не играют? — огрызнулся он. — Ты что, думаешь, Фу Манчи оставит такую улику лежать на месте? Ставлю тысячу против одного, что он ее уже забрал, но у нас все же есть ничтожный шанс.Это меняло дело и не оставляло места комментариям. Я настолько погрузился в мысли, что такси уже стояло около нужного дома до того, как я осознал, что мы выехали из Уоппинга. Но за это время я успел перебрать в памяти все события, что заполнили мою жизнь с тех пор, как Найланд Смит вернулся из Бирмы.Мысленно я вернулся к мертвому сэру Криктону Дейви и опять пережил тот момент, когда я и Смит ждали в темноте прихода ужасной твари, которая его убила. Теперь, когда эти безжалостные воспоминания теснились в моей голове, я входил в дом последней жертвы Фу Манчи, и тень этого гигантского зла, казалось, лежала на нем, как облако, которое можно пощупать.Старая владелица дома встретила меня со странной смесью страха и смущения.— Я доктор Петри, — представился я.— Миссис Долан…— Мне очень жаль, но у меня плохие новости насчет мистера Кэдби.— О, сэр! — воскликнула она. — Только не говорите, что с ним что-нибудь случилось! — И, догадавшись каким-то образом о цели моего визита, ибо такая печальная обязанность часто выпадает на долю медиков, она сказала: — О, бедный славный юноша!С этой минуты я стал уважать покойника больше, чем раньше, так как скорбь достойной старушки была такой трогательной.— Доктор, прошлой ночью за домом был ужасный вой, и сегодня вечером я его слышала опять, прямо перед тем, как вы постучали. Бедный юноша! И то же было, когда умерла его мать… — Она вконец растерялась.Я не придал большого значения ее словам. К несчастью, такие суеверия распространены; но, когда она смогла уже более или менее взять себя в руки, я продолжил свои объяснения. Смущение старой леди пересилило ее скорбь, и она произнесла:— Там… молодая леди — в его комнатах, сэр.Я вздрогнул. Это могло означать мало, но это могло значить и много.— Она пришла и ждала его вчера вечером, доктор, с десяти до половины одиннадцатого. И этим утром тоже. Примерно час назад она пришла в третий раз и все сидит наверху.— Вы знаете ее, миссис Долан?Это опять привело миссис Долан в замешательство.— Ну, в общем, доктор, — сказала она, вытирая глаза, — не знаю. Бог свидетель, он был хороший парень, и я ему как мать, но она не та девушка, которую я пожелала бы своему сыну.В других обстоятельствах это было бы забавным, но здесь могло оказаться серьезным. Рассказ миссис Долан об этом вопле или вое вдруг приобрел значение. Возможно, это означало, что один из дакойтов Фу Манчи следил за домом, чтобы предупредить о приближении незнакомцев. Предупредить кого? Да и мог ли я забыть темные очи другой служанки Фу Манчи? Неужели эта погибель мужчин сейчас в доме завершает свою дьявольскую работу?— Я ни в коем случае не должна была впускать ее в его комнаты, — начала миссис Долан, но речь ее внезапно прервалась.Мягкое шуршание достигло моих ушей. Этот шелест, интимно-женский… Девушка украдкой спускалась по лестнице!Я выскочил в холл; она повернулась и пробежала передо мной, как слепая, вверх по лестнице! Прыгая через три ступеньки, я бежал за ней, влетел в комнату, чуть не наступив ей на пятки, и встал у двери, закрыв ее спиной.Она прижалась к письменному столу у окна — тонкая фигурка в облегающем шелковом платье, которое уже само по себе объясняло неприязнь миссис Долан. Свет газовой лампы был слабым, тень от шляпы падала на ее лицо, но не могла скрыть ее потрясающей красоты, не могла убавить блеска ее кожи и света чудесных глаз этой современной Далилы. Ибо это была она!— Значит, я пришел вовремя, — сурово сказал я и повернул ключ в замке.— О! — вырвалось у нее. Она встала ко мне лицом и откинулась назад; ее руки, унизанные драгоценностями, вцепились в край письменного стола.— Дайте мне то, что вы здесь взяли, — жестко сказал я, — и приготовьтесь следовать за мной.Она сделала шаг вперед, с глазами, расширившимися от страха, и полуоткрытым ртом.— Я ничего не взяла, — сказала она. Грудь ее бурно вздымалась. — О, пустите меня! Пожалуйста, дайте мне уйти!Она импульсивно бросилась вперед, упираясь сжатыми руками в мое плечо и глядя мне в лицо страстными, умоляющими глазами.К некоторому стыду моему, должен признаться, что ее очарование обволокло меня, как волшебное облако. Будучи не знаком с особенностями восточного темперамента, я смеялся, когда Найланд Смит говорил о том, что девушка увлечена мной. «Любовь на Востоке, — сказал он, — как дерево манго, показываемое фокусником: оно рождается, растет и цветет благодаря простому прикосновению руки». Теперь я мог прочесть подтверждение его слов в ее умоляющих глазах. От ее одежды и волос исходил слабый аромат. Как и все слуги Фу Манчи, она была совершенством, точно выбранным для выполнения своих особых обязанностей. Ее красота была поистине опьяняющей.Но я оттолкнул ее прочь.— Вы не имеете права просить о жалости, — сказал я, — и не рассчитывайте на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73