- Теперь послушай меня, Виола, - твердо сказала она. - Я думаю, настало время, когда ты должна наконец реально оценить свое положение, раз уж этого не произошло раньше. Соль в том, что если из нас двоих кто-то проиграет, то этим человеком окажешься ты, Виола.
- Почему же, - неуверенно возразила Виола. - Я ничего не понимаю. Ты сама так хотела и всегда говорила мне, что...
- Все верно, - согласилась Корина, - я так хотела, и я хочу, чтобы все оставалось по-старому. Если ты отправишься к тетушке Онории и выложишь ей наши проблемы, дабы потешить свою чистую совесть, не думай, пожалуйста, что я поддержу твою историю.
- Господи, ты же не хочешь сказать, что... - простонала Виола.
- Я подразумеваю то, - холодно уточнила Корина, - что мне придется сказать Онории, что я первый раз слышу об этом. Расхлебывать возможные последствия придется тебе одной. - Я не знаю ничего о трм, что ты обманывала всех нас все эти годы. А если я буду стоять на своем, кто сможет опровергнуть мои слова? Не думаешь ли ты, что наш общий приятель поддержит тебя, а не меня? У него свои интересы в этом деле.
- Бывают моменты, Корина, - медленно произнесла Виола, -когда ты кажешься мне абсолютно безжалостным человеком.
- Может быть, - легко согласилась Корина, - но, по правде говоря, меня не очень интересует, что ты обо мне думаешь. Так или иначе, ты знаешь мое мнение и, надеюсь, поведешь себя благоразумно. Нам не нужны новые осложнения. Их и так более чем достаточно.
- Ты на самом деле сделаешь так, как сказала? - недоверчиво переспросила Виола. - Что, если я решусь все рассказать тете Онории, ты попытаешься опровергнуть мои слова?
- Будь спокойна, я так и сделаю, - заверила ее Корина. - И даже не поморщусь при этом. Я стараюсь быть лояльной по отношению к тебе, Виола, и требую, чтобы все оставалось как есть. Последуй моему совету и не буди спящую собаку. А теперь извини меня, я должна переодеться к обеду.
Несколько мгновений Виола молча смотрела на свою сестру, затем повернулась, и не сказав больше ни слова, вышла из комнаты.Каллаган устало мерил шагами пол своего номера в "Двух монахах". Он подошел к буфету, налил на четыре пальца виски в бокал, закурил новую сигарету. В очередной раз посмотрел на часы. Стрелки часов приближались к двенадцати. Он вернулся к своим размышлениям о Грингале. Грингал полагал, что полковник Стенхарст был убит. Вероятно, он был прав. Интересная ситуация, если принять во внимание, что, по-видимому, никто не имел каких бы то ни было мотивов для убийства; по крайней мере, достаточных мотивов. Фактически, единственным человеком, у кого могли оказаться такие мотивы, оставалась Виола.
Рано или поздно эта мысль должна была прийти в голову кому-нибудь еще.Каллаган постарался восстановить в памяти сцену трагедии. Откуда взялось это впечатление, что декорации слишком уж хороши, что сценарий действа продуман до мелочей? Может быть, потому, что оружие находилось строго в пределах досягаемости руки покойного, а уголок носового платка с инициалами В.А., недвусмысленно указывающими на Виолу Аллардайс, выглядывал из-под тела полковника ровно настолько, чтобы не остаться незамеченным. Все это было слишком хорошо, чтобы походить на правду. За всем этим чувствовалась рука опытного режиссера. По-видимому, это и явилось одной из причин, побудивших Каллагана нарушить замысел неизвестного автора. Трудно было допустить, что эти его действия окажутся не замеченными противником. В этом случае следовало ожидать и другой подобной липы, которой в надлежащий момент следовало привлечь внимание Грингала к личности Виолы Аллардайс.
Что в этом случае предпримет Грингал? Каллаган достаточно хорошо знал методы главного инспектора, чтобы питать какие-либо иллюзии на сей счет. Скорее всего, Грингал сделает вид, что ничего особенного не произошло, и попытается обмануть преступника своей мнимой бездеятельностью. Грингал разделял мнение Каллагана, что, если вы даете людям веревку достаточной длины, это неизбежно заканчивается тем, что они начинают
сооружать виселицу для сеоя. Поэтому Грингал будет выжидать. Отдав инициативу противнику, он неизбежно спровоцирует его на новую авантюру, результаты которой нетрудно предсказать. Зазвонил телефон. Держа в руке бокал, Каллаган поднял трубку. Он узнал голос Никколса.
- Это я, - представился помощник. - Ты еще функционируешь?
- Все нормально, - утешил Каллаган. - Я надеюсь, у тебя есть что сказать мне.
- Достаточно, - заверил его Никколс, - иначе я бы не был тем, кто я есть. Глазами, которые никогда не спят. Послушай, что я скажу. Относительно "Марден Клаб". Неплохое местечко. Первоначально я полагал, что он расположен на другой стороне Брайтона. Как ни странно, я ошибся. Он на этой стороне, сразу же за Роттингеном. Надо повернуть направо от берега моря, миновать деревушку. Прямо от нее начинается грязная дорога, которая и приведет тебя на место. Здание клуба находится примерно в двух милях от побережья.
- Понятно, - сказал Каллаган. - Что тебе удалось узнать о Мейсоне?
- То, что требовалось. Помнишь дыру под названием "Желтый якорь"?
- Еще бы!
- Тем лучше. У них работал один парень по имени Тони Эмпли. Кажется, в должности старшего официанта. Позднее его посадили по обвинению в продаже наркотиков. Вспомнил?
- Будь спокоен.
- О'кэй. Так вот, этот Чарли Мейсон не кто иной, как Тони Эмпли.
- Кто тебе это сказал? - спросил Каллаган.
- Кто, по-твоему, мог мне это сказать? Вот как это было. Я слонялся вокруг этой дыры и со скуки разговорился с одной кошечкой, которая, как выяснилось, работает там машинисткой, а попутно исполняет обязанности секретаря при боссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73