Я растерялся, впервые не зная, что предпринять. Известный и давно разоблаченный хвастун Мюнхаузен вызывал сейчас у меня откровенную зависть. Если бы мне дали одну тысячную его бесстыдства, я бы показал, что такое настоящее хвастовство!
Мои безрадостные размышления прервали топот и треск ветвей я возбужденные голоса, долетевшие из густой лесной чащи. А затем на тропе появились трое тщеславцев, тащивших упирающегося Пыпина. Как я понял, они ушли в город до моего визита и потому ничего не знали про магнитофон.
- Вы перепутали все! Это я должен хулиганить и красть людей среди белого дня на главной улице. Я, а не вы! - возмущался Пыпин, красный от гнева.
На груди у него болталась большая позолоченная медаль с надписью: "Скромнейший из скромнейших".
- Но мы же не виноваты, что у вас такие замечательные уши, - смущенно отвечал один из похитителей, видимо, старший среди своих товарищей.
Я спрятался в кустах, и маленький отряд и его пленник прошли, не заметив меня.
- Я докажу, кто из нас хулиган! Вы или я! Скоро об этом узнает весь лес! донесся угрожающий голос Пыпина, и треск ветвей и топот затихли.
Я понял, что над племенем нависла новая опасность, и прибавил шагу. Однако похитители знали короткий путь к своей родной стоянке, и мне, несмотря на свое проворство, догнать их так и не удалось.
Прибежав, наконец, к пещерам, я увидел, что тщеславцы по-прежнему сидят на земле вокруг магнитофона и хвастают своим невежеством, стараются перещеголять друг друга. Но Пыпина нигде не было видно. Не удалось мне найти его и в пещерах. Старый хулиган словно растаял в воздухе.
Я громко покашлял, чтобы обратить на себя внимание тщеславцев, но никто из них даже не повернул головы. Обычно мое появление привлекало даже чрезвычайно занятых людей. И не потому, что у меня была необычайная внешность, хотя и невзрачной ее тоже не назовешь. Просто какое-то чувство подсказывало им, что пришел необычайный человек, и, значит, сейчас что-то будет. То же самое чувство не оставило без внимания и тщеславцев. Но они настолько были зачарованы своим хвастовством, что пропустили это важное известие мимо ушей.
Тогда я потряс за плечо молодого тщеславца, в котором узнал одного из похитителей Пыпина, и спросил, где пленный слушатель. Парень долго не мог понять, что мне от него нужно, но потом сказал, что пленного отпустили на все четыре стороны, потому что какой-то добрый человек подарил его племени почти идеального слушателя.
- Но куда? Куда пленный ушел? - закричал я, предчувствуя беду и заранее страшась за местных зверей, потому что нет ничего опасней на свете, чем хулиган, забравшийся в лес.
И тотчас в чаще послышался отчаянный крик:
- Погибаю! Спасите!
Из-за деревьев выбежал перепуганный Пыпин и от страха мигом взлетел на высокую неприступную скалу. Следом за ним из леса выскочили взрослые пещерные медведи, саблезубые тигры и мамонты.
- Долой самосуд! Да здравствует всеобщее уважение к законам! - закричал Пыпин, глядя сверху на зверей.
И те ответили гневным рычанием.
Над стоянкой тщеславцев стоял такой возмущенный рев, что те на время забыли про свое хвастовство и поднялись на ноги. Их изумил вид животных, с которыми они столько раз в своих историях вступали в единоборство, но о которых знали только понаслышке, потому что никогда не углублялись в лес.
Увидев людей, звери погрозили Пыпину лапами и клыками и, сердито ворча, удалились в чащу.
- Ну, что вы опять натворили? - спросил я Пыпина, обхватившего руками и ногами острую верхушку скалы.
- Подумаешь, какие мелочи: научил медвежат не слушаться старших, обиженно ответил хулиган.
- Слезайте, Пыпин. Родители уже ушли, - сказал я, тяжело вздохнув, потому что чувствовал себя косвенно виноватым.
Не оставь я тогда свое второе "я" на берегу, ничего бы этого не случилось.
Пыпин решил спуститься, посмотрел вниз, и тут я и он сам поняли, что ему со скалы не слезть. Скала оказалась отвесной, и вершина ее уходила чуть ли не за облака.
- Помогите! - закричал Пыпин.
- Друзья, нужно что-то придумать, - озабоченно сказал я тщеславцам. Помочь ему спуститься вниз. Тщеславцы небрежно сплюнули, заговорили:
- А что тут думать? Это дело простое.
- Чепуховое дело!
- Ерунда, а не дело.
- Оно не стоит выеденного яйца.
Я на минуту забыл, что они тщеславны, поверил, будто им и вправду ничего не стоит помочь, и поэтому очень обрадовался, попросил:
- Помогите ему, может, в конце концов, он больше не будет.
- Не буду, не буду. Хотите, дам честное слово? Но лучше обойтись без него.
- Сейчас мы его снимем. Сейчас мы ему поможем слезть. Сейчас мы вот что сделаем... - бодро начали тщеславцы. - Сейчас мы сделаем вот что... сделаем вот что...
Они никак не могли сказать, что же собираются предпринять для спасения Пыпина.
- Мы сделаем вот что, - еще раз повторили они и растерянно посмотрели друг на друга.
- Что мы имеем в виду? - спросили тщеславцы у одного из своих товарищей.
- Не знаю, - испуганно ответил тот.
Тогда они спросили второго, и этот не знал. Так тщеславцы опросили все племя. Каждый мог тут же, не сходя с места, поведать тысячу историй о своих подвигах, но никто не имел представления о том, с чего хотя бы начать.
К счастью, я вспомнил, кто такие тщеславцы, и решил надеяться в первую очередь на себя.
- Может, для начала сплести веревку? - предложил я тщеславцам.
- Может! Вот именно! Непременно нужно сплести веревку, - обрадовались они и, притихнув, осторожно спросили: - А что такое веревка?
Я объяснил, что такое веревка. Мы надрали лыка и сплели из него веревку длиной с километр. Тщеславцы так возгордились своей работой, что сейчас же решили включить магнитофон и похвастаться перед ним своей свежей историей о том, как они героически сплели изумительную веревку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64