Прижимая к груди камчу, Кенжанбай опустился перед Тохтамышем на одно колено, низко склонил голову:— Великий хан, мы хотели поймать дерзкого Едиге, чтобы он сполна мог ответить за нанесенное всем оскорбление… — Батыр еще ниже нагнул голову.-Но кто-то надрезал подпруги у наших седел…Глаза Тохтамыша превратились в узкие щелки.— Догнать!.. — хрипло сказал он. — Все равно догнать!.. У ног моих должен лежать или сам Едиге, или его голова!..Слабый дребезжащий голос Сыпыра-жирау перебил хана:— Остановитесь! Великий хан, или ты не знаешь кто такой Едиге? Он потомок святого Баба Туктышаш Азиза… В пятнадцать лет народ назвал его своим бием и доверил ему вершить справедливость… Разве нет твоей вины в поступке Едиге?Тохтамыш резко повернулся к сказителю:— В чем моя вина?Сыпыра-жирау не испугался грозного взгляда хана:— Породистая лошадь не пьет мутную воду. Загляни на дно чаши, из которой угощали в твоей юрте батыра. Как бы поступил ты, если бы… Недоброе дело свершилось. Поступок Едиге дерзок. Выплеснув кумыс к порогу, он тем самым сказал, что наступит день и он придет, чтобы разрушить твой очаг. Пусть не осуществится это, но когда врагом становится вчерашний друг, проливается много крови. Теперь у него нет другого выхода, как уйти к Хромому Тимуру, потому что обида уже высекла из него искру мести. Я хочу спросить, великий хан, какая тебе от этого польза? — Сыпыра-жирау надолго замолчал, словно собираясь с силами, чтобы продолжить свою речь. Никто не посмел нарушить тишину, сказитель вновь стал говорить, чуть растягивая слова. В голосе его была боль: — И начнется теперь вражда. Трудно станет жить народу. Ты, Великий хан, укрепил покачнувшийся остов Золотой Орды! Неужели снова на ее земли придут междоусобицы?! А это случится, если ты станешь драться с Едиге. Будь мудр хан, не желай себе беды, не позволь батыру стать одним из могучих крыльев у твоего врага — Хромого Тимура. Пусть твои люди пойдут по следу Едиге и уговорят его вернуться назад. Ты должен простить батыра, а сердца ваши должны открыться друг другу.Тохтамыш долго молчал, потом поднял глаза и посмотрел на собравшихся:— Пусть будет так. Я уважаю мудрость и прислушиваюсь к ее голосу. О крылатый мой Кенжанбай, родом из Кенегеса, тебе поручаю я важное дело —скачи вслед за Едиге и уговори его вернуться. Я обещаю, что ни один волос не упадет с его головы.Девять самых знаменитых батыров из самых больших родов ногайлинцев и кипчаков отправились выполнять поручение хана.Они увидели Едиге и его товарищей уже на другой стороне Итиля.И тогда Кенжанбай, понимая, что им не догнать батыра, пропел свое знаменитое обращение к Едиге: — Эй, Едиге, поверни ты назад.Вновь переплыви ИтильИ вновь склони свою головуПеред светлой Ордой.Из дорогой чашиУтоли ты жажду.В блесках парчиС драгоценными пуговицамиПреподнесут тебе в дарДорогой халат,Дорогое оружие дадут тебе,Иноходца пегого,Стоящего у золотой коновязи.Сокола получишь ты в придачу.Живи, охоться. Но Едиге уже не мог простить Тохтамыша. И потому ответил коротко:— Путь мой один, и не сам я его выбрал. Отныне ведет он меня к Хромому Тимуру.Ни с чем вернулись в Орду прославленные батыры. На следующий день Тохтамыш узнал, что, уходя, Едиге похитил его дочь — красавицу Жанике.И, понимая, что ничего уже не поправить, не изменить, пуще прежнего возненавидел хан беглого батыра и дал себе клятву навечно остаться его врагом. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Чем сильнее гнев охватывал хромого Тимура, тем внешне спокойнее выглядел он. Жизнь научила его простой истине, и он помнил о ней всегда: «Если человеком овладевает гнев, то его ум уподобляется деревянному посоху, который становится час от часу короче, сгорая в пламени злобы».В такие дни правитель Мавераннахра становился угрюмым и молчаливым. Слово, сорвавшееся с языка, подобно выпущенной стреле, назад не воротишь.И сегодня Тимур был мрачнее тучи. Казалось бы для этого нет оснований —он совсем недавно вернулся из похода в Северный Иран и Азербайджан, легко одолел всех своих врагов и взял большую добычу. И обратная дорога была нетрудной, потому что все время он думал о предстоящей встрече со своей младшей женой Шолпан-Малик-ака. Именно поэтому, вместо того чтобы направить своего коня в Самарканд, он повернул его в долину реки Яссы, где кочевал аул любимой жены.Жизнь полна превратностей. Когда заветная цель была совсем близка, вмешался вдруг случай и, подобно смерчу в раскаленной степи, смешал все и расстроил. А началось это четыре года назад, когда Хромой Тимур еще только готовился к походу в Иран.На совете эмиров Хусаин и Аббас, люди осторожные, сказали Тимуру:— Поход твой будет долгим. Не случится ли так, что, пока тебя не будет, кочевники Белой и Золотой Орд придут в наши земли? Им нельзя верить. Сможем ли мы без тебя защититься?Хромой Тимур усмехнулся:— Да, им нельзя верить… Но я сделаю так, что они не посмеют прийти сюда. Вам не придется выходить навстречу кочевникам со своим поредевшим войском. Земли Мавераннахра защитит вера. Прежде чем отправиться в поход, я прикажу построить над могилой святого ходжи Ахмеда Яссави мавзолей. Он поднимется как раз там, где разделяются наши земли от земель кочевников. Люди всегда верили в святость ходжи Ахмеда Яссави и поклонялись его праху. У какого мусульманина хватит смелости и дерзости прийти с недобрыми мыслями на землю, в которой тело святого нашло свое успокоение?Самому эмиру никогда не доводилось видеть святого. Он умер еще до того, как люди узнали имя Тимура. Ходжа Ахмед Яссави был потомком известного на всем Востоке святого Саида-ата. Он поселился в долине реки Яссы, недалеко от ее впадения в Сейхун-дарью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76